На дворе бушует метель. Она началась неожиданно, часа через два после вылета Федукова. Снег валит не переставая, мелкими острыми льдинками до крови сечет лицо на ветру. Утром получили сообщение от лесника. В нем говорится, что экипаж Стрелецкого и Федуков находятся у него. Все люди здоровы, а для ремонта машины нужно прислать новый мотор. Капитан Борзов договорился с командованием ВВС Северного флота об оказании необходимой помощи в ремонте машины и принял решение завтра продолжить полет пятью экипажами".
"24 февраля. Полковой аэродром встретил нас тяжелым известием. Позавчера не вернулся с задания экипаж заместителя командира полка по политической части майора Бушихина. С ним погибли капитан Глядеев, старший сержант Рудаков и любимец полка сержант Алексеев. Так и не уберегли мы этого талантливого баяниста..."
"1 марта. Уже пахнет ранней весной. Разогретый солнышком воздух напоен смолистым ароматом. Оседает, становится ноздреватым и хрупким посеревший слежавшийся снег. На реке около берега темнеют бурые пятна проталин. В полдень с пригорка к ним устремляются тонкие ручейки.
Теперь мы по-настоящему облетали "бостоны". Машины нам нравятся. Они легки в управлении, свободно выполняют любой маневр, развивают максимальную скорость до пятисот километров в час. Однако без серьезных заводских переделок мы применить их не можем. В бомболюки нельзя подвесить наши торпеды, мины и бомбы крупных калибров. Маловата и емкость бензиновых баков. Запасы горючего не обеспечивают необходимую дальность полета. Изучив их летные и боевые характеристики, командование решило передать новые самолеты в разведывательный полк".
"6 марта. Кажется, только вчера мы покинули наш старый дом, а изменений не перечесть. На каждом шагу попадаются незнакомые лица, "Старички" растворились меж новичками, их почти незаметно. Комнаты снова наполнились шумом и гамом. Только на тумбочке в комнате отдыха сиротливо стоит полковой баян. Сверкает на солнце его вишневая полировка. Призывно горят перламутровые пуговки клавиш. Их заботливо протирают каждое утро. Но играть никто не решается.
На груди у Василия Балебина сияет Золотая Звезда. Его награда - наша общая радость. В полку теперь шесть Героев Советского Союза. А Вася считается одним из лучших торпедоносцев.
Сменилось и место базирования самолетов. ДБ-3 теперь летают для ударов по врагу с вновь построенной взлетно-посадочной площадки в трех километрах от нашего поселка. Взлетно-посадочная полоса на ней хуже, чем раньше, длиной девятьсот, а шириной всего сорок метров. Сделана она наполовину из кирпича, наполовину из забитых в болото свай, обшитых сверху толстыми тесовыми досками. Взлетать с нее трудно, а садиться еще трудней, особенно когда доски мокрые и машина на них скользит, как по льду.
Среди новичков неожиданно встретил своего однокурсника по училищу Аркадия Чернышова. Увидел его и опешил. Говорили, будто он недавно погиб, и вдруг..."
Сразу припомнилась курсантская молодость и тот незабываемый день, когда, получив новенькое командирское обмундирование, с нашивками лейтенантов на рукавах кителей, мы уезжали из Николаева. Еле протиснувшись в набитый людьми вагон почтового поезда, Аркадий и я забрались на верхние, багажные полки и кое-как примостились под потолком. С отходом поезда вагонная сутолока постепенно прекратилась. Над длинным проходом подслеповато мерцали керосиновые фонари. В прокуренном едкой махоркой воздухе установилась сонная тишина.
- Саша! - шепнул вдруг Аркадий и поманил меня пальцем. Свесившись над провалом прохода, мы чуть не стукнулись лбами. - Понимаешь... такие события!. Досрочное окончание училища, присвоение званий и назначение. И такой неожиданный отъезд, - зашептал он. - Может, обмоем? Я в привокзальном ларьке успел купить поллитровку, связку баранок да круг колбасы. Хоть и не пью, но по этому случаю...
- Как же мы лежа и без стаканов?
- Так, по чуть-чуть, символически. Пригубим из горлышка и закусим.
Повернувшись, он открыл чемодан, осторожно вынул бутылку, разломил колбасу.
- Ну! С присвоением и с назначением!
Глотнув, Аркадий болезненно сморщился, протянул мне бутылку. Я тоже сунул горлышко в рот. Вагон неожиданно дернулся. Поперхнувшись, вскинул голову и ударился о потолок. Пальцы разжались, бутылка выскользнула и провалилась в проход. Ахнув, мы оба замерли, не в силах предотвратить неизбежного. Поллитровка летела на голову спящего человека.
К счастью, она ударилась о ватный наплечник добротного пиджака, скатилась по руке и улеглась у пассажира на коленях. Дальнейшее виделось как во сне. Схватив бутылку за горлышко, человек поставил ее на пол и тихонечко крякнул:
- Горилка?.. Сверху, с небес прилетела, голубушка. Не иначе как господь бог наградил.
Не глядя наверх, он медленно выдвинул из-под ног сундучок, вытащил кружку, кусочек сала и огурец. Неторопливо порезав сало, налил половину кружки, перекрестился и выпил. С хрустом куснув огурец, наконец поднял голову. Его старческое морщинистое лицо светилось откровенной усмешкой.
- Ну, архангелы божьи, спускайтесь на землю, пока я все не выпил. А святое причастие и для вас не во вред.
...Со смехом мы вспомнили тот давний случай. В разговоре я не сдержался.
- Мне говорили, что тебя...
- Многое говорят, - улыбнулся Аркадий. - Сбили, да не добили вернулся. Мы народ стреляный. Из мертвых воскреснуть сумеем. Мне, например, про тебя раза три говорили, а ты... Помнишь, старик нас в архангелы произвел? Значит, и умирать не положено...
* * *
Майор Хохлов, теперь уже штурман дивизии, останавливает нас около двери командного пункта.
- Карту ты подготовил? - обращается он ко мне.
- Карту?
Ох и глаза у Петра Ильича! Ничего от них не укроется. Вроде не смотрит, а все замечает. Где же теперь найти карту? Свою, как назло, еще утром отдал механику. Всегда носил за голенищем унта, на случай прыжка с парашютом. Утром проверил - истерлась на сгибах. Хотел разорвать, да механик вмешался. Попросил оставить ему как память... Теперь придется выкручиваться.
- Карта на самолете, товарищ майор.
Хохлов с сожалением пожимает плечами. Во взгляде недоумение и укоризна:
- Плохо, старший лейтенант, очень плохо. Карта не для забавы дается. Маршрут на ней нужно прокладывать. Расчетные данные наносить. Летчик ты опытный, знаешь, что требуется.
- Расчеты мы вместе со штурманом делали. Карта на самолете лежит. На Котку почти через сутки летаем. Маршрут уж давно в память врезался.
- Память тогда хороша, когда ее новыми данными освежают. На досуге подумай об этом. А карту на самолете проверю. Маршрут проложи по всем правилам.
...Под ногами непролазная грязь. Калоши слезают с унтов, как стопудовые гири влипают в размокшую снежную кашу. В душе закипает невольное раздражение: "Обуть бы создателя такой обуви в эти собачьи доспехи да погонять по болотному месиву. Наверняка через час заскулит..."
Чертыхаясь на каждом шагу, сзади бредут новые члены моего экипажа: штурман младший лейтенант Николай Иванов и воздушный стрелок-радист старший сержант Сергей Скляренко.
Николай Иванов, уроженец села Знаменка Старо-Оскольского района Белгородской области, прибыл из училища в полк в 1941 году перед самой войной и сразу зарекомендовал себя подготовленным штурманом. На выполнение боевых заданий он летал с такими опытными летчиками, как Борис Громов, Иван Иванович Борзов, Илья Неофитович Пономаренко, Павел Автономович Колесник. С ним я впервые поднялся в воздух при перегонке "Бостона" из Ваенги. Теперь он зачислен в мой экипаж. В полку Николая зовут Колокольчиком. Непременный участник художественной самодеятельности сначала в школе, потом в Воронежском коммунально-строительном техникуме, Иванов и в обычной жизни не может обходиться без шутки. Там, где находится он, обязательно слышится смех.
Сергей Скляренко - уроженец Кубани. Он тоже вошел в состав моего экипажа при перегонке "Бостона".
- Интересно, рискнет ли Хохлов по такому разливу к нашему самолету добраться? - говорит Иванов.