"5 мая. Наконец-то прибыли летчики - молодые симпатичные парни. Все успешно закончили ускоренный курс училища, но для полетов на торпедные удары подготовлены слабо. Нет у них морской выучки - привычки к длительным полетам над морем вне видимости береговой черты, не могут пилотировать ночью и в сложных погодных условиях. Майор Пономаренко решил свести их в одну учебную группу и начать теоретическую программу с изучения тактики. Вчера и сегодня составляли программу. Как ни крутили, меньше трех месяцев не получается. Узнав об этом, некоторые пилоты начали выражать недовольство. Я тут же вспомнил, как сам кипятился, когда нас ознакомили с программой переучивания на торпедоносцев..."
"28 мая. Вчера вместе с майором Пономаренко перегнали два самолета..."
Наш домик под Ленинградом почти опустел. Опять в нем живет только третья Краснознаменная. Как и прежде, в ней собраны наиболее опытные экипажи. Майора Александра Дроздова куда-то перевели. Вместо него эскадрильей командует капитан Григорий Васильев. Сейчас он готовит свой летный состав к полетам на дальнее крейсерство. Такую задачу мы еще не решали. Посильна она лишь для летчиков с отличной техникой пилотирования, высоким уровнем тактической подготовки, закаленных физически и морально.
Об этих полетах мечтали и ранее. Давно мы стремились прорваться в центр Балтики, на ключевые морские дороги противника. Знали, что там наша главная цель. Да обстановка не позволяла. Нужно было громить фашистов на суше, отбивать их от стен Ленинграда. Теперь времена изменились. Пополнилась и окрепла армейская авиация. Ее штурмовые дивизии на сухопутных фронтах превратились в грозу для противника. У нас появилась возможность усилить удары на море. Отсюда и возникла проблема дальнего крейсерства. Ночью во вражеский тыл проникнуть не трудно. А как пролететь туда днем, без прикрытия истребителей, через зону противовоздушной обороны фашистов, на глубину от трехсот до семисот километров?..
Многое в нашем домике изменилось. Подполковника Челнокова перевели на Черное море. Теперь за командира полка остался Илья Неофитович Пономаренко.
И еще одна неожиданность. Только пришли на КП и разговорились с ребятами, как сзади кто-то спросил:
- О чем здесь толкует прилетевший пилот? Обернулся - глазам не поверил. Передо мною Калашников, комиссар 41-й отдельной...
- Виктор Михайлович! Вы-то какими судьбами тут очутились?
- Залетался ты, друг, по тылам. Совсем от полка оторвался. Даже не знаешь, что я Бушихина заменил, - трясет мою руку черноволосый майор. Теперь не отпустим. Решили на месячишко тебя задержать. На ДБ-3 повоюешь. Возражений не будет?
- А молодежь? Ее же учить обязательно нужно.
- Серьезное дело мы тут затеваем. У капитана Васильева с кадрами туговато. Пока молодежь в Богослово теорией занимается, ты с экипажем к нему в эскадрилью вольешься...
Первый успешный полет на дальнее крейсерство провел экипаж Ивана Гавриловича Шаманова. Вместе со штурманом Михаилом Лориным Шаманов в ночной темноте пролетел над Эстонией и с рассветом начал поиск в Рижском заливе. Через час обнаружили транспорт водоизмещением в пять тысяч тонн. Кораблей охранения не было. Взрывом торпеды транспорт почти разломило. Накренившись, он сразу же затонул.
А дальше началось самое трудное. Возвращаться знакомым маршрутом нельзя, потому что над Эстонией солнышко. Самолет обнаружат вражеские посты наблюдения еще до подлета к эстонскому берегу. Тогда не менее двух часов его будут преследовать фашистские истребители. Десятки зенитных орудий откроют ураганный огонь по одинокой машине. Гибель почти неминуема. В поисках облаков решили пролететь по заливу на юг. К счастью, на этот раз полковой метеоролог капитан Шестаков не подвел. Его прогноз подтвердился. На подходе к латвийскому берегу они встретили мощную облачность. Забравшись за верхнюю кромку, экипаж на большой высоте долетел до озера Ильмень, потом через Чудово вышел на Волхов и оттуда благополучно вернулся домой. Полет продолжался почти семь часов. Третья Краснознаменная положила начало успешному дальнему крейсерству.
"17 июня. Опять в основном летаем на бомбоудары и минные постановки. Дальним полетам мешают белые ночи и, главное, непонятные перебои с доставкой горючего. С целью его экономии непродолжительные полеты с торпедами выполняются только в Финский залив. Экипажи старших лейтенантов Николая Деревянных и Аркадия Чернышова потопили по одному транспорту".
"23 июня. Стыдно смотреть в глаза боевым товарищам. Два раза летал на дальнее крейсерство - и неудачно. В первом полете в дожде и тумане исколесили почти все Балтийское море, но цели не обнаружили. Восемь часов проболтались даром. Вторично летали вчера. В Ботническом заливе обнаружили транспорт противника без охранения. От волнения я, видимо, допустил ошибку в выдерживании высоты. Торпеда при ударе об воду разбилась и затонула..."
Тогда ситуация получилась прискорбная. Летели во вражеский тыл за шестьсот километров. Рисковали, искали, переживали. И все пошло прахом за долю секунды. Цель перед нами, а потопить ее нечем. Да и муки на этом пока не закончились. Еще нужно при ясной погоде пролететь над Финляндией и до дома добраться. От обиды я чуть не заплакал. Хорошо, что хоть штурман меня поддержал:
- Не горюй, командир! Должниками мы долго не будем. Завтра же прилетим и капут устроим. Набирай высоту и бери курс на север. Я маршрут проложил над безлюдным районом. Теперь мы должны в Ленинград прилететь и обратно в Балтийское море вернуться...
На аэродром сели нормально. Следом за нами вернулись с победой экипажи капитана Васильева и старшего лейтенанта Колесника. Они обнаружили и потопили два транспорта. Над Финляндией Колесника атаковал вражеский истребитель. Удачным маневром Павел развернулся в сторону солнца, и противник его потерял.
"25 июля. Завтра летим на новое место. В течение месяца мы минировали портовые фарватеры и лишь изредка, днем, - в плохую погоду, летали с торпедами в Финский валив. При этом старшие лейтенанты Белов и Колесник утопили два транспорта, но оба на поврежденных машинах еле дотянули до своей территории. Фашисты на ближних коммуникациях усилили корабельное охранение транспортов и прикрывают их патрулированием истребителей. Мы же в эти районы летаем лишь одиночными самолетами.
С 15 июля лимитирование горючего кончилось. Оно стало поступать без ограничений. Уже 18-го на дальнее крейсерство вылетели два экипажа. Аркадий Чернышов обнаружил и потопил крупный транспорт, а экипаж Евгения Белова не вернулся с задания. С ним погиб один из немногих моих сослуживцев по 41-й отдельной штурман старший лейтенант Николай Севастьянович Семенко. В последней радиограмме экипаж сообщил, что их над Финляндией атакуют истребители.
Обидно улетать, не рассчитавшись с "фрицевским долгом". За последние дни экипажи Васильева, Бунимовича и Борзова потопили еще три транспорта, а мой самолет простоял на смене моторов. Майор Пономаренко неумолим. Просил его хоть на недельку отложить мое возвращение в первую эскадрилью. Не разрешил".
"7 августа. Формирование эскадрильи заканчивается. Молодежь не узнать. Летчики получили хорошую тренировку в ночных полетах, пилотируют машину уверенно, грамотно. Сейчас мы летаем на полигон, отрабатываем тактические приемы торпедометания. Наш командир эскадрильи капитан Константюк недавно прибыл с Тихоокеанского флота, боевого опыта не имеет, настойчиво изучает все новое. Стрелецкий и я не вылезаем из инструкторской кабины двухштурвального самолета с рассвета до темноты, тренируем каждого летчика в визуальном определении высоты, в занятии исходной позиции для атаки, в выполнении противозенитного маневра на малых высотах. От ежедневного напряжения иногда устаем до одури, но не жалеем об этом. Молодые пилоты меняются на глазах. У них появляется хватка настоящих торпедоносцев".