Случай абсурдный, но как кстати — теперь он как старший по званию имеет полное право объявить свою власть над всеми колониальными владениями в здешнем регионе. Войска под рукою есть, причем надежные, которым Республика как кость поперек горла. И помощник надежный, бригадный генерал Луис Ортиг, что сделал многое для будущего мятежа, вовлек в него всех военных. Гарнизон был дислоцирован в двух самых значимых местах — в главном городе острова Тенериф Санта-Крус и Лас-Пальмасе. В каждом дислоцировано по батальону регулярной пехоты и дивизиону береговой артиллерии. В них имеется по два десятка пушек в каждом, в том числе и серьезных крупнокалиберных установок, способных повредить любой крейсер. Остальные пять островов без войск, но там имеются посты и караулы Гражданской Гвардии, что живо наведет порядок. А если сама не сможет — то благо в Лас-Пальмасе на якорях стоят канонерская лодка «Каналеяс» и патрульный корабль «Аркила» — их пушки живо «облагоразумят» недовольных…
Эль-Ферроль
— Что я смогу сделать, один на целый флот…
Асарола пребывал в полной растерянности, а разум продолжал услужливо «перелистывать» страницы непонятно откуда-то взявшегося в голове «справочника». Нет, он сам догадывался, что военный мятеж, наподобие того что время от времени случались в Испании, неизбежен, вот только не мог предположить о его размахе. А это уже не пронунсиаменто, привычное дело во многих испаноговорящих странах нового Света — нет, самая настоящая гражданская война, в ходе которой погибнет свыше полумиллиона жителей, но на поле боя падет меньшая часть, большинство из них будет казнено победившими в этом противостоянии франкистами.
Адмирала ожесточали выходки распоясавшихся анархистов, что убивали священников и оскверняли церкви, все эти убийства и глумления, которые «чернь» допускала к вполне лояльным гражданам республики. И пусть даже нелояльным — однако жестокие расправы без всякого судопроизводства вызывали только омерзение к палачам. В политической смуте всегда допускают сведение личных счетов, прикрываясь «светлыми идеалами», однако анархия недопустима. Пусть будет в Мадриде любое правительство — оно станет властью, заинтересованной в законности и порядке. Сейчас во многих местах торжествуют анархисты, отвергающие саму идею государства, и оставляющие только за собой право на насилие. Потому эту вольницу нужно приводить к порядку, если потребуется то и силой, и партии «Народного фронта» это обязательно сделают. Однако будет поздно, слишком поздно — пройдет уже год войны, и мятежники уже наберут много сил, способных сокрушить республику через следующие полтора года.
— Мятежу нельзя дать разрастись в самом начале, Франко на посту главы государства наихудшая кандидатура. Именно его кровожадная мстительность погубит десятки тысяч людей, да что там — сотни тысяч, чтобы установить его личную диктатуру! Да все анархисты, вместе взятые, и десятой части жертв не сделали! Их надо только хорошо за глотку взять — эту вольницу можно и нужно задавить!
Асарола закурил очередную сигарету, посмотрел на множество раздавленных и смятых окурков в пепельнице. Ночь казалась бесконечной, потому что прошла в напряженных размышлениях. Он физически чувствовал, как неотвратимо уходит драгоценное время. До начала мятежа в Марокко остается всего двенадцать часов, а завтра вообще вся Испания станет ареной кровопролитных столкновений, каких еще не знала ее история.
— Вот только одно пока не знаю — как я смогу воспользоваться открывшимся «знанием»⁈ Да и зачем? Может просто положится на судьбу, и если смерть неизбежна, то принять ее с христианским терпением…
Адмирал говорил тихо, рассуждая сам с собою, пытаясь в таком диалоге обрести внутреннее спокойствие. Но не тут-то было — разум стал яростно протестовать, настаивать на борьбе, «перелистывать» те самые страницы, на которых были изображены картины со зверствами франкистов, и последствиями для страны. А они были ужасные — ведь кроме полумиллиона погибших в боях, но большей частью убитых по прихоти военных штатских, еще шестьсот тысяч человек покинет Испанию, спасаясь от зверств победителей, добровольно отправившись в изгнание. А ведь не меньше миллиона, судя по катастрофической убыли населения, просто умрет от голода, лишений и страданий — а это самые слабые и беззащитные — старики, женщины и дети. И всего этого не избежать — доводы одним за другим, как удары молотом, разбивали «скорлупу», что как панцирь черепахи, закрывала душу. И особенно потрясло адмирала так то, что церковь благословила Франко на безжалостное истребление собственных сограждан, пусть и заблудших душ, но искренне любящих свою страну. «Защитники христианства» получили от иерархов церкви индульгенцию на их убийство.