— Ну что, секретарша, рассказывай! — подначивала меня Настя, выставляя на стол бокалы для вермута.
— А ты спрашивай, — хитро прищурилась я, следя за умелыми манипуляциями подруги. Помнится, на втором курсе она подрабатывала в баре — ровно до того момента, пока ее отец, временно живший в другом городе, не узнал о занятиях дочурки. Но тот опыт не прошел напрасно, и Настасья не позабыла науки.
— Так как тебя угораздило секретаршей заделаться?
Рассказала все, как есть, не забыв отметить обещание Воронцова подумать о моем переводе.
— М-да, Кир, ты у меня правда такая дебилка или прикидываешься? — развеселившаяся Настя, решила взять быка за рога.
— Это чего это я дебилка? — недовольно воззрилась на подругу, но, заметив еще недопитый бокальчик, спешно исправила досадное упущение.
— Доверчивая ты, Кирка. Он тебе лапшу вешает, а ты уши растопырила и глазами хлопаешь. Лань ты моя трепетная.
— А зачем ему меня обманывать?
— Чтобы ты пахала, как проклятая. Поди целый день носилась, как будто пропеллер в заднице?
— Было дело, — согласно кивнула я.
— Так вот, послушай уже опытную сотрудницу! — подняла указательный палец вверх Настя, тряхнув светло — золотистыми волосами. — Не рвись ты. Обязанности исполняй. Я тебе щас прописную истину открою… — подруга откусила яблоко. — Инициатива наказуема!
Я откинулась на спинку дивана, глядя в потолок — красивый такой, ровными плиточками, ажурный. Да, стоит признаться, что пить я не умела, ибо никогда этим не грешила. Пара бокалов вермута, выпитых после спонтанного рабочего дня да еще и на практически голодный желудок (пара кусочков пиццы и салат днем не в счет), ударили в голову.
Смотрела на практически пустую бутылочку — на душе становилось тоскливо. Понимала ведь, как тяжко будет пережить завтрашний рабочий день. И сама виновата, поделом.
— Запомню, Насть, — зевнула я. — Слушай, а чего там у тебя со Славиком?
— С каким Славиком? — ехидно хмыкнула Настя, а затем выпятила алые губки. — Обиделась я на него.
— И что он опять натворил?
— А, — махнула рукой Настя. Только в руке оказался бокал, и зеленовато — прозрачная жидкость выплеснулась на пол. Настя только приподняла бровь, пока не осознавая масштаб катастрофы.
— Ясно, — хихикнула я.
Отношения Славика и Насти, друживших еще со школьной скамьи, были странными — она постоянно обижалась на него из — за ерунды, а он молча терпел и продолжал ухаживать за ней. Пускай Настя и была мне дорога, но ее поведение я искренне не понимала и не одобряла.
— Доиграешься когда — нибудь, — пригрозила я, — надоест ему твое ребячество.
— А пусть уходит! — насупилась подруга. — Мне мужик нужен, а не мальчик. Хочу быть за каменной стеной! Вот как твой Данил был!
— Ты сейчас серьезно? — тут же спохватилась я. — Или не знаешь, чем это все закончилось? Сама в курсе была, что я даже к тебе в гости на чай заехать не могла.
— Угу, тут ты права, — качнула головой девушка. — Но мужик должен быть мужиком. Кста-а — а-ати, — вдруг игриво протянула она и плюхнулась ко мне на диван.
Чуяла я, что начнется… сглазила!
— Как там Воронцов поживает? М-м — м?
— Да я откуда знаю, — мгновенно вспыхнула я от стыда, но алкоголь все же взял свое и я разоткровенничалась. — Красивый чертяга. Но сволочь редкостная.
— А ты как хотела? — хохотнула Настя. — Не был бы сволочью, давно уже какая — нибудь фифа охомутала. Давай, а?
— Чего давай? — подозрительно уставилась на подругу. Та глядела на меня со щенячьим восторгом.
— Ну ка-а — ак? Ты ж год кукуешь, на мужиков не смотришь! Давай служебный романчик, а?
Я подавилась кусочком яблока и закашлялась. Настя любовно похлопала меня по спине.
— Мать, ты пьяна, — покачала головой, очухавшись и смаргивая выступившие на глаза слезы. — Иди — ка ты спать!
— Я серьезно — о — о — о, Кир. Не, ну а че? Холостой? Холостой! Красивый? Красивый! Начальники тоже мужики.
— Не-е — е, спасибо, подруга. Мне такого счастья не надо.
— Ну и дура, — надулась Настя. — Зато какая страсть была бы! Ты, он, рабочий стол, — размечталась она.
— Пошли спать, языкастая. Вон уже третий час ночи, мне в шесть вставать, — снова зевнула я. Но Настя, прикорнувшая на мягкой спинке дивана, уже сопела.
— У-у — у, пьяница, — хихикнула я и уложила подругу поудобнее — еще шея затечет, этого нам только не хватало.
А сама, пошатываясь, поплелась в спальню. Упала на широкую кровать, закрывая глаза.