- А мне что делать?
- То же самое, что и до этого. Спокойно работаешь и не дергаешься по пустякам.
- Постараюсь…
Они в молчании ещё раз пересекли парк по короткой дорожке, посматривая на носящуюся кругами Чапу. Она человеческими проблемами не страдала, радуясь внеочередной прогулке.
- Давай домой, хватит уже этой мохнатой гулять, - Чернышов тихо свистнул, привлекая внимание собаки. – Стой тут, я её заберу.
Лариса сначала открыла рот, чтобы возразить, а потом хмыкнула и с затаенной в глазах улыбкой уточнила:
- Уверен?
- Ну, да. Что я, собаку с площадки не уведу, что ли? – в её словах явно таился какой-то подтекст, но какой именно, разобрать не сумел.
- Тогда держи, - сунув руку в карман джинсов, она вытащила оттуда плотный полиэтиленовый пакет. Несколько секунд Чернышов смотрел на протягиваемое недоуменно, пока до него не дошло:
- Да ты издеваешься… Это же природное удобрение!
- Вот в следующий раз вляпаешься в такое удобрение, будешь себя утешать тем, что это всё природа. Э-ко-ло-ги-я, - по словам, будто смакуя это слово, протянула Лариса, стараясь не расхохотаться, глядя на его совершенно обескураженное выражение лица. – Так что вперед, сам вызвался, я не заставляла.
- Правильно говорят, что инициатива наказуема… - отказываться от своего предложения он не стал, в конце концов, не по-мужски это, но для себя галочку поставил, что в его доме никаких собак. Конечно, оно-то новые знания и опыт, но вот без такого знания, как необходимость даже темной ночью убирать в парке собачьи какашки, точно обошелся бы.
Глава 19
«Все глупости в мире бывают только от умных разговоров»
х/ф «Айболит-66», 1966г.
Марта спокойно спала, когда они вернулись домой, но Лариса снова на всякий случай заглянула в гостиную.
- Чего ты над ней трясешься, она уже взрослая девочка, - после паркового урока жизни Чернышов не протестовал, когда ему досталась честь помыть Чапкины лапы, хотя он инициативы уже не проявлял.
- Потому что она ребенок, - Лариса вернула ему ветровку и затопталась в коридоре – судя по времени, самое то, чтобы упасть спать дальше, но дрема уже развеялась, к тому же захотелось есть. Такой ерундой, как терзания по поводу «мужчина должен считать, что я ем, как птичка, и ни-ни после шести», она не страдала, вот только вечером ничего не готовила, и её ждала, в лучшем случае, сырая морковка.
- Этот ребенок давным-давно самостоятелен, а вы с ней носитесь, как с грудничком, - отпустив собаку, которая безропотно позволила провести гигиенические мероприятия, Сашка, выглянул из ванной. – Мы там ужин привезли, будешь?
- Буду.
Ломаться не стала, в конце концов, ей же ещё из собственной спальни выселяться, пусть будет платой за моральный ущерб.
На кухне он чувствовал себя вполне уверенно, усадив хозяйку за стол, пока в микроволновке что-то разогревалось. Верхний свет включать не стал, обойдясь тусклой лампочкой на вытяжке, отчего атмосфера была таинственной и даже чуть романтичной.
- С Ирой мы пообщались, она передавала тебе привет, просила утром ей звякнуть по скайпу. – Тарелка с жарким будто сама собой возникла перед Ларисой. – Я не стал говорить про наши проблемы, помочь никак не сможет, только будет дергаться. Приятного аппетита.
С этим решением Лара была полностью согласна – даже будь она здесь, сделать что-то полезное для разрешения ситуации вряд ли сможет, а уж из Испании и вовсе.
- Спасибо.
Смущать пристальным вниманием Чернышов не стал, снова открыв ноутбук. Работал он или чертей в компьютерной игрушке гонял, Ларисе видно не было, но определенную благодарность за это испытывала – нет ничего хуже, чем есть под чьим-то пристальным взглядом, так и подавиться недолго.
- А тебе следователь не звонил?
Тишина стала совсем уж невыносимой, и Лариса прервала её первым пришедшим в голову вопросом.
- Звонил. Мы договорились встретиться завтра днем, - судя по тому, с каким удовольствием Сашка отставил ноут, работа ему уже осточертела, и он воспользовался первым же достойным поводом отвлечься.
- Так завтра же суббота.
Чернышов на это только пожал плечами:
- Торопятся разобраться в обстоятельствах произошедшего, это нормально.
Лариса была не так доверчива по этому поводу и нахмурилась, гоняя по тарелке кусок картошки.
Странно, к ним в офис Щукин примчался ближе к вечеру и был деятелен до зубовного скрежета, а ведь Сашка один из основных подозреваемых, разве не его должны допрашивать сразу следом за самой Ларой?
Эти мысли она и озвучила, на что получила вполне логичный ответ:
- Меня можно допросить в любое время, хоть в городе пересечься, хоть к себе вызвать. Вас же пришлось бы отлавливать по одному, вот и приехал в офис, чтобы опросить сразу всех.
Такое простое решение Ларисе в голову не пришло, что только подтвердило – тех трех часов, что она проспала, организму катастрофически мало, пора и на боковую.
Поблагодарив за поздний ужин и вымыв тарелку, Лара ушла в спальню перестилать постель, Чернышов же остался на кухне. К ноутбуку больше не лез, зато сосредоточенно смотрел в окно. Что там можно рассматривать, она решительно не понимала – окно выходило во двор, но свет околоподъездного фонаря сюда не добивал, потому за стеклом царила непроглядная чернота.
- Саш. - Он оглянулся на Ларису, стоящую в дверном проеме. – Иди спать, я постелила тебе в моей комнате, сама пойду к Мартышке. Чистое полотенце на стиральной машине.
Она уже развернулась, чтобы уйти, но замерла, остановленная его голосом:
- Может, у тебя есть матрас? Или просто на полу постели, ничего страшного.
- Вот только не надо геройских поступков, - Лариса тихонько фыркнула и оглянулась. – Самопожертвование это хорошо, а самоистязание плохо, у меня даже ковра нет, спать будет жестко. Утром встанешь скрюченным, как столетний дед. К тому же тогда к тебе будет приставать Чапка.
Развалившаяся возле двери в гостиную собака, которая с виду крепко дрыхла, тут же приподняла ухо, а ну как её имя упоминают, потому что вот-вот есть позовут?
Уже когда взялась за ручку двери спальни, скорее почувствовала, чем услышала движение за спиной. Ходил Чернышов очень тихо, чем порой пугал едва не до заикания.
И от этого всего – темноты, в которой каждое движение было почти осязаемым, тишины спящего дома, его дыхания, едва шевелившим её волосы, и просто нервного напряжения последних суток - терпеть невысказанное стало очень сложно. Потому, так и не открыв дверь, она развернулась и прижала ладонь к его рту:
- Саш, не надо. Не говори ничего, хорошо?
- Почему? – прозвучало невнятно, а у Ларисы по спине побежали мурашки от того, как под пальцами шевельнулись его губы, обжигая чувствительную кожу не хуже открытого пламени.
Даже тогда, в угаре юношеских отношений, у них было странное умение настраиваться друг на друга, улавливать настроение. Наверное, потому, несмотря на случавшиеся ссоры, им было удивительно комфортно вместе. Почему-то именно это Лара помнила особенно отчетливо, и сейчас убедилась, что ей не казалось.
- Потому что не нужно, - она громко выдохнула, пытаясь сформулировать мысли, но они разбегались, как тараканы на ярком свету.
- Ты ведь тоже чувствуешь это.
Да, чувствовала, себе самой чего врать-то… С первой же минуты несколько недель назад, потому и пыталась всеми силами оттолкнуть, поставить барьер из собственной неприязни. Дело ведь даже не в сексуальном влечении, будь между ними только оно, было бы намного проще. Чистая механика тела, как ни неприлично это не звучало. Но всё намного серьезнее и оттого страшнее. Страшно снова сорваться, привыкнуть, а потом выть в подушку, как тогда. Не получается у них по-другому, уже проверено. И откуда-то четко знала, что для Сашки всё так же, не желание переспать с бывшей девушкой, доказывая саму себе, что ещё ого-го. Да и не нуждался он ни в каких доказательствах и тупой браваде. Вот только, когда всё закончится, легче ей от этого понимания не будет.