Конечно, можно найти стороннего управленца, но, во-первых, на это нужно время, кого попало брать так же рискованно, как тащить всё самой. Во-вторых, даже с профессионалом не всегда получается сработаться, и если такое случится, то начнутся внутренние терки, а это бизнесу тоже на пользу не идет совершенно.
Всё это в коротких, но ёмких выражениях Александр и рассказал собеседникам. Щукин слушал внимательно, в особо душещипательных местах даже согласно кивал, но в конце огорошил:
- Всё так, только у Кости завещание есть, и по нему его долю в бизнесе наследует Наумова.
- Опаньки… И давно он его написал? - впервые подал голос Лихачев, но, наткнувшись на недовольный взгляд Александра, жестом показал, что умолкает.
- Больше двух лет назад, они к тому времени уже были в разводе.
- Завещание можно оспорить в суде. И тянуться эта канитель будет до второго пришествия.
- Можно. Но факт настораживает, согласись.
Согласиться пришлось, хотя и очень не хотелось. Никаких сомнений в Ларисе эта информация не заронила, зато заставила задуматься – с чего здоровому молодому мужику, к тому же соотечественнику, явно мнящему себя едва ли не бессмертным, составлять завещание? Может, он болеет чем? Уточнять это у Щукина он не стал, тем более, что как раз принесли заказ.
Еда оказалась не то, чтобы шедевральной, но довольно вкусной, так что серьезный разговор по негласному договору решили прервать, нечего аппетит портить. Зато стоило исчезнуть со стола тарелкам, как Лихачев, своей тихой грустью наводивший подозрения, решил присоединиться к беседе:
- Лех, а ты в курсе, что Авдеев со своей сотрудницей любовь крутил? А сотрудница эта совсем недавно с мужем развелась. А он её так любит, ну, так любит, что теперь за ребенка судится и вообще проходу не дает.
- В курсе, - Щукин поморщился, но кивнул. – И про её мужа тоже знаю, Костя ещё с месяц назад просил пробить его по моим каналам, нет ли за бывшим чего крамольного.
- Нашел что-нибудь? – Чернышов даже подался вперед в ожидании ответа.
- Да нет… Пара неоплаченных штрафов и жалоба от соседей на шум по вечерам. На время совершения преступления у него алиби стопроцентное – он водила, был в рейсе в соседней области. Уже проверили, в городе его действительно не было.
Не то, чтобы Александр наивно надеялся на такое скорое раскрытие, но личность неизвестного мужика на роль злодея его бы полностью устроила. Жаль, не судьба.
- Слушай, когда с Авдеевым поговорить можно будет?
Алексей в ответ на вопрос Сашки посмотрел долгим и каким-то оценивающим взглядом, будто примеряясь. Потом все-таки подал голос:
- Ты же понимаешь, что пока с вас подозрения не снимут, никто тебя к нему не подпустит? Тем более, что в реанимацию и вовсе только членов семьи пускают, меня и то сегодня санитарка чуть не шваброй погнала.
- Ларисе нужно у него кое-что по рабочим вопросам уточнить. И желательно поскорее.
- Ну, ты загнул – «поскорее»… Я бы тоже хотел поскорее его опросить, только не могу. Он то спит, то в сознании, но оно у него пока спутанное, да ещё и лекарств кучу дают, толку с тех показаний, их ни один суд не примет.
- А врачи чего говорят? - Хоть Лихачев лично с Константином знаком и не был, но взгляд его выражал сочувствие.
- Врачи только руками разводят, жить будет, а как долго и насколько счастливо, это от них уже не зависит. И потом, тут такое дело – его мать в курсе, что Наумова в числе подозреваемых, а без её согласия никто к больному не пустит. И кажется мне, что согласие это она не даст…
О том, что у Ларисы вчера состоялся неприятный телефонный разговор с матерью Авдеева, Александр знал. Подробностей Лара не рассказала и вообще на все вопросы только отмахивалась, но выглядела расстроенной, хотя пыталась этого не показывать.
- Ты можешь сказать, у вас есть хоть один реальный подозреваемый? – о том, что вопрос этот малость некорректный, Чернышов знал. – Не надо подробностей, понимаю, что не имеешь права раскрывать, но хоть в общих чертах.
Теперь следователь молчал гораздо дольше, зато внимательно посмотрел по очереди на обоих мужчин. А когда заговорил, было заметно, что он подбирает слова, чтобы не ляпнуть лишнего:
- Там хоть всех сотрудников скопом в СИЗО волоки – проходной двор. Прямых улик ни против кого нет, зато косвенных столько, что впору за голову хвататься. И – да, вы с этой Наумовой из них самые вероятные. Так что ждем, когда Костя от дури очухается, а там будет видно.
- Дело по какой статье возбудили? – Макс покосился на друга, который обдумывал сказанное, и решил уточнить этот момент.
Щукин пожал плечами:
- Как обычно в таких случаях, тридцатая.
- А почему не сто одиннадцатая? Добивать же не стали, может, это не покушение было?
- Зато бросили ночью в безлюдном офисе, врачи уже сказали, что, если бы его не нашли с вечера, к утру с большой долей вероятности не дожил бы. Но это не принципиально, узнаем подробности, там и подумаем, переквалифицировать не долго. Ладно, мне пора, обеденный перерыв уже заканчивается, - следователь повторил ритуал с пожатием рук, сунул купюру в черную папочку и задержал взгляд на Чернышове. – Про то, что из города выезжать не надо, помнишь? – Дождавшись кивка, продолжил. – Учти, если намылишься вернуться в Питер, я обязан буду просить поместить тебя в следственный изолятор. Мне этого очень не хочется, но придется.
- Я в курсе.
- Тогда до встречи. Если что, я тебя вызову.
Глянув вслед Щукину, Макс тоже поднялся:
- Пошли, что ли? Не, я сам заплачу, - он проворно подхватил счет. – Тебе ещё на адвоката тратиться.
- Шутки у тебя… - Чернышов только головой покачал.
- А я и не шучу. Ты б нашел толкового юриста, чтобы он это дело вел. Чует моё сердце, что он скоро понадобится…
На улице было жарко и пыльно – как ни старались городские власти озеленить центр города, непрерывный поток машин вносил свою лепту в облик улиц.
- Юрист у меня и так есть, вчера всё ему рассказал, - признался Сашка, остановившись на самом краю тротуара в ожидании разрешающего сигнала светофора. – Сказал, что дергаться пока рано, но и на самотек пускать не надо. В случае чего он уже через несколько часов будет здесь.
- Ну, и правильно.
- Ты мне лучше скажи, почему про статьи стал спрашивать. В чем между ними разница?
Светофор наконец перемигнул, давая возможность пешеходам пересечь улицу.
- В сроках, на которые присесть можно. А в остальном хрен редьки не слаще, - Макс остановился возле своей машины. Чернышову повезло меньше, и припарковался он в квартале отсюда. – Сильно спешишь?
- Не особо.
- Тогда пошли на набережную, расскажу, что там к чему, - он снова захлопнул дверцу только снятой с сигнализации машины и показал в сторону переулка, круто уходящего вниз и вправо.
За поворотом, над крышами невысоких зданий, составлявших сомнительную архитектурную ценность, виднелась колокольня небольшого храма в густом плену строительных лесов. Несмотря на то, что эти улицы были в самом центре города, частный сектор тут стоял с незапамятных времен и вряд ли в скором времени что-то изменится. Участки потихоньку выкупали и застраивали более современными коттеджами, но довольно крутой уклон к реке и количество прописанных в каждой ветхой избушке создавали серьезные препятствия желающим здесь поселиться.
- Так что там со сроками? – Александр с удивлением понял, что этот переулок за прошедшие годы ничуть не изменился. Даже странно – город в целом стал ощутимо другим, а вот такие тихие места будто застыли во времени. Ещё будучи школярами, а потом и студентами они спускались по нему к реке. И хотя чистотой она не радовала, с удовольствием купались, прыгая в воду прямо с набережной. А вот чтобы выйти, приходилось отплывать немного против течения к дикому, а потому в любое время года замусоренному пляжу.