Обход ещё не начался, а вот медсестрички со стойками для капельниц по коридорам так и сновали. Но на незнакомую пару особого внимания не обратили, мало ли кто из посетителей решил прийти с утра, чтобы переговорить с лечащим врачом. Даже любезно подсказали, в какой палате лежит Константин Сергеевич.
- Я сама с ним поговорю, - Лара остановилась перед дверью так, чтобы Саша её не смог обойти. – Поверь, вот он-то уж точно мне ничего не сделает.
Напоминание, что Авдеев когда-то приходился ей законным мужем, вызвало неприятные ощущения. Вроде, и не ревность, тем более, что ревновать к прошлому бессмысленно, но что-то на неё похожее.
- Я бы предпочел пойти вместе.
- Знаю. Но мне с ним нужно поговорить один на один.
Взгляд у неё был таким жалобным, что Чернышов, хоть и не хотел, но согласился:
- Ладно, иди. Если что, сразу кричи.
- Спасибо.
Она мельком улыбнулась и нырнула за дверь.
Костя лежал с закрытыми глазами, похудевший и даже, как на первый взгляд показалось, постаревший. Или такое впечатление производили темные круги под глазами в сочетании с бледной до неприятной желтизны кожей. Никакой повязки типа «чепец» на нём не было. А именно так представляла себе Лариса классического пациента нейрохирургии. Вместо этого Костя теперь щеголял авангардной стрижкой с одним бритым виском.
Похоже, он дремал, чуть неудобно вывернув руку с подключенной к ней системой для внутривенного вливания. Раствор медленно конденсировался крупными пузатыми каплями, с едва слышным плюхом падавшими в прозрачный цилиндр.
Палата, пусть не такая удобная, как у Алины, тоже была на одного пациента, поэтому говорить можно было свободно.
- Костя… - тихо позвала она, подходя чуть ближе, но не решаясь опуститься на стоящий рядом с изголовьем стул.
Он сначала будто не услышал, но через несколько секунд поднял веки. И тут же распахнул глаза во всю ширину:
- Лариса?! Ты как тут оказалась?
В его голосе не было удивления или досады. Впрочем, радости там тоже не наблюдалось.
- Пришла, - она всё-таки устроилась на стуле. – Мне нужно у тебя кое-что спросить…
Авдеев страдальчески поморщился, но согласился:
- Только сначала расскажи, как у вас дела? А то меня из палаты не выпускают, телефоном пока пользоваться тоже нельзя.
- А почему нельзя пользоваться телефоном?
- Распоряжение врача.
Кажется, Лариса даже догадывалась, что намекнул врачу об этом распорядиться.
- Нормально, на объектах всё по плану. Ты уже знаешь, что ударил тебя Миша? - Он едва заметно кивнул. Похоже, резкие движения пока были ему недоступны. Но в целом выглядел Авдеев куда лучше, чем представляла Лариса. – Он решил, что Алина беременна от тебя.
- Да ну, бред. На кой черт я бы к секретарше полез? Тем более что…
- … у тебя есть Марина? – жидкости в бутыли оставалось уже совсем чуть-чуть, и Лариса время от времени озабоченно на неё посматривала. Наверное, нужно будет позвать медсестру, чтобы убрала, но тогда есть вариант, что неурочных посетителей она погонит.
- Да, у меня есть Марина. Не одобряешь?
- А тебе нужно моё одобрение? – она только улыбнулась. – Это твой выбор, и если Марина тебя устраивает, то какая разница, одобряю я или нет.
- Ну, ты всегда была против отношений на рабочем месте.
Ага, поэтому она спит с их же клиентом.
- Встречайтесь на здоровье. Только желательно так, чтобы от этого не страдал бизнес.
Намек был таким явным, что даже сотрясение мозга не стало бы причиной его не уловить.
- Она мне сказала, что ты её в б\с отправила. В принципе, пусть лучше пока дома посидит, мне спокойнее.
- А за что я её отправила, не сказала?
Костя тоже посмотрел на капельницу:
- Там такой винтик есть, перекрой его. Да, вот так. Пусть висит, поговорим, потом медсестру позову. – Он свободной рукой потер глаза и так и не убрал с них ладони. – Ты же знаешь, мы с Лешкой с детства дружим, хоть он на три года старше. Я у них с Леной на свадьбе свидетелем был, Соньку крестил. В общем, с полгода назад он попросил меня об одной услуге. Сказал, что дело личное, причем, такое, что лучше не афишировать. Короче, у него оказался ребенок на стороне. – Довольно мягкая формулировка для мальчика, родившегося от пятнадцатилетней цыганки, да. – Если бы кто-нибудь узнал, могло кончиться плохо, наверное, знаешь уже, что у его жены родня сплошь не простые люди. Вот он и придумал – его знакомые присылают нам на счет деньги якобы за оказанные услуги. А от нас они пойдут родственнице его ребенка. Чтобы никто не подкопался, составили договоры, всё по-честному. Я не стал тебе об этом говорить, суммы не так, чтобы запредельные, тем более что Леха слал с избытком, чтобы нам и на налоги с них не пришлось тратиться.
Прямо медаль за заботливость давать надо.
- Ты знал, что мать его ребенка из цыган?
- Да. Я же договор подписывал сам, даже на тот участок съездил, который мы вроде как арендовали. Смотреть там всё равно не на что, но должен был убедиться, что он есть в реальности.
- А про то, что эта цыганка от него родила, когда ей самой было пятнадцать, ты в курсе?
Вообще Костя был неплохим актером. Но чтобы вот так побледнеть, потом покраснеть, а потом и вовсе подернуться прозеленью, нужно быть не неплохим, а гениальным актером.
- Ларис, ты что-то путаешь, - и в голосе не было ни тени сомнений. – Леха, конечно, не ангел, но спать с малолеткой точно не стал бы.
- Костя, ей шестнадцать исполнилось через несколько дней после родов. Даже девять месяцев не надо отнимать, чтобы понять, сколько ей было на тот момент, когда он ей этого ребенка сделал.
Авдеев тяжело вздохнул и сглотнул с заметным усилием.
- Если хочешь, давай сама у него спросишь. Я не верю, что он… - он сжал побледневшие губы и медленно, но упрямо качнул головой. Пусть за это и пришлось расплачиваться головокружением.
- Деньги, которые приходили к нам на счет, не его. Их украли с другого счета в Санкт-Петербурге, но как он это проворачивал, мы пока не знаем.
- Санкт-Петербург? Так значит, этот Чернышов, который возле тебя круги нарезал, не просто так приехал?
Этим вопросом он кольнул в ещё не до конца затянувшуюся ранку подозрительности.
- Не просто. И вообще-то я за него замуж собираюсь. Наверное.
Теперь тишина была гораздо длительнее.
- Хорошо, что я уже лежал, - после паузы задумчиво протянул Авдеев. – Ты уедешь?
На это у неё ответа не было, потому только неопределенно показала что-то рукой. Типа – всё может быть.
- Пока ты не сможешь полноценно работать, я никуда не уеду и ничего решать без тебя не стану. Но как только выпишешься, нам нужно будет серьезно поговорить.
Она поднялась, собираясь уходить, и Костя в последний момент успел перехватить её ладонь:
- Я обязательно поговорю с Лехой. Если это правда, прости, не думал, что это такая подстава. И я не собирался ничего делить или продавать, это Мишка пытался от себя подозрения отвести…
Отвечать она не стала. Всё, что хотела, уже сказала, смысл воду в ступе толочь. Да и за дверью наметилось подозрительное оживление, как бы не выгнали с позором.
За дверью обнаружился как всегда невозмутимый Чернышов и раздраженная медсестра в съехавшем набок белом чепчике. О чем они тут спорили, Лара не поняла, по её появление медсестрица встретила презрительным смешком и вздергиванием и без того курносого носа. Да и с её пути Лариса едва успела убраться, и то только с Сашкиной помощью. Дева в белом прошла в Костину палату и с вызовом хлопнула дверью. Наверное, пациент, страдающий даже от негромких звуков, остался в восторге.
- Чего она?
- Хотела прорваться, пока вы разговаривали, пришлось отвлекать. - Он вывел её из отделения, становившегося всё более шумным.
- Саш. Это он, - Лариса остановилась на лестничной площадке, переминаясь с ноги на ногу. Хотя они оба были почти уверены, получив подтверждение, облегчения не испытали. Тяжело разочаровываться в людях, даже если вы просто знакомы. Ну, она просто знакома, а Саша с ним в одной части служил, через многое вместе прошли, и узнать, каков на самом деле твой боевой товарищ, наверное, больно.