Про второй поцелуй Ветка решила не спрашивать, но на всякий случай поставила зарубку — проверить комнату на предмет жучков. Дырочек, щелочек, глазков и прочих приспособлений. А про первый стало понятно, кто растрепал.
— А чем, кстати, занимается Бильбо?
— Припасами. Пересчитывает, подготавливает Эребор к зиме. Готовит. Старший кладовщик и повар, — с уважением сказал Двалин.
***
В просторной комнате, на страже возле которой стояли Бифур и Бомбур, было свежо, светло и очень чисто. Два ложа отделяла плотная занавеска — не потому, что братья смущались друг друга, а потому, что Фили было тяжко и он едва пришел в себя, а с Кили постоянно была эльфийка, негромко напевающая целительные песни. Впрочем, Кили уже начал настойчиво просить для себя отдельную комнату, но так как при Даине Торин считал нужным охранять племянников, а стражи, бесспорно ему преданной, было мало, пока все оставалось, как есть.
По дороге Двалин поинтересовался, умеет ли Ветка врачевать. На уровне травм она умела — сертификат каскадера требовал ежегодно проходить переподготовку на курсах фельдшерской и полевой помощи при МЧС. И, предвосхищая вопрос, Ветка заверила, что повязки с кровью и гноем, необходимость менять подгузники и выносить горшок ее также не смущают — именно в этом, по ее мнению, заключался уход за раненым в средневековье. А баклуши бить, когда каждый по мере сил работал на благо возрождающегося королевства под горой, и правда было зазорно.
Двалин спросил, что такое подгузники, и по коридорам Эребора долго громыхало его раскатистое «ухаха» после подробных объяснений с жестикуляцией.
«На самом деле, недурно придумано», — признал под конец.
«Ну что же, хоть какая-то от меня польза, — думала Ветка. — К раненому приставят. А я пока немножко подумаю о месте, времени, и… о поцелуях».
Они вошли, и Двалин сразу направился к одному из роскошных широких лож.
Тауриэль подняла голову; Кили приподнялся на локте.
— Так это ты — Ольва, — сказал молодой гном. — Тебя верно описали, ни с кем не перепутаешь! Здравствуй!
У Ветки тут же возникло стойкое ощущение, что эльфийка сейчас наденет ей на голову миску с горячей похлебкой, которую держала в руках. А сам молодой гном широко улыбался. Красавчик — яркий, нарядный, в силу очаровательной небритости на эльфов не похож, но очень, очень! И такие великолепные черные глаза… понятно, почему эта девица ни на шаг не отходит.
Улыбка Кили была такова, что и Ветка разулыбалась в ответ, потом посмотрела в глаза эльфийке, и сложила неприступную и гордую мину.
— Здравствуй, прекрасный принц, племянник узбада. Рада знакомству. Рада твоему выздоровлению. И пойду-ка я отсюда, пока не пристрелили.
Кили растерялся, повернулся к Тауриэль… и захохотал, упав спиной на кровать. Захохотали и Двалин, и Бофур с Бомбуром, и Бильбо, который находился за занавеской возле Фили.
И даже Тауриэль вдруг как-то поджала губы, а на щеках появились милейшие смешливые ямочки. Ветка улыбнулась, глядя эльфийке прямо в глаза, и, на всякий случай не приближаясь к Кили (ну ее все-таки), пошла на голос Бильбо.
Может, и подружимся?.. Как девочка с девочкой?
— Доброго вам дня, к вашим услугам, — сказал, просмеявшись, Бильбо. — С вашего позволения, великолепная Ольва, я пошел бы в кухню — меня беспокоит вечерний суп, и оставленный при супе Ори… вы не покормили бы старшего принца?
— Конечно, давайте, досточтимый хоббит, — и Ветка зашла за плотную занавеску, разделявшую комнату.
В подушках, бледный, даже слегка зеленый, лежал замечательный парень — тоже усатый, с аккуратно пробритой небольшой бородой, с распущенными по плечам рыжими жесткими волосами, смеющимися серо-голубыми глазами. Ему явно нехорошо; но он смеялся вместе со всеми, радуясь тому, что жив. «Экий хитрюга», — подумала Ветка.
Увидев Ветку, которая в очередной раз поразилась многообразию местных мужских типажей, Фили осекся… и потрясенно замолчал. Потом обратился к Бильбо:
— Это… это?..
— Ольва, позвольте представить, — сказал хоббит, вкладывая миску с едой в руки Ветки. — Я пойду, я очень, очень беспокоюсь!
— Ольва не занята сейчас, — сказал Двалин, также подойдя к принцу. — Она будет с тобой, пока не прибудут наши обозы из Синих гор. Тогда ты получишь слугу. А сейчас каждая пара рук на вес золота.
— Она?..
— Что, напугался? — спросила Ветка. — Я не кусаюсь, честное слово.
Двалин молча потрепал ее по плечу, видимо, на что-то вдруг немного напрягшись, и ушел вместе с Бильбо.
— Скоро придет Оин, он занимается с ранеными воинами Даина, — сказал напоследок, — тогда он расскажет тебе подробнее, как помогать Фили.
— Да сами разберемся, — ответила Ветка. — Сейчас у нас обед, да?
Рыжий принц смотрел на нее и улыбался. Ветка понюхала похлебку — хорошо разварено и перемолото, кормить раненых умеют, — подула на ложку, чуть попробовала — не горячо ли. И выжидательно уставилась на Фили.
— Значит, это ты помогла дяде отбиться от Азога, — сказал Фили.
— Я помогла только время потянуть. Это медведь.
— Я все знаю!
— Да я не сомневаюсь, сарафанное радио — что надо. Есть будешь? Что у тебя работает, что нет? Что Оин говорит?
— Все, что надо, — глядя в глаза Ветке, сказал принц, — у меня работает отлично. А вот руки пока не очень — Оин насчитал четыре перелома в спине. И еще где-то. Левая рука поднимается, немного.
— Ухаха, — спокойно сказала Ветка. — Шутка удалась. Работает или нет, по ходу дела проверим. Со спиной хуже — но, как я догадываюсь, мне сейчас скажут, что каменные дети Ауле и сыны Дурина способны отращивать себе новые позвоночники?
— Не сразу, — неохотно сказал Фили. — Мне вот долго придется лежать. Разве что эльфы пришлют снадобий, как обещали. А как… как… будешь…
— Что?
— Проверять?
— Как проверять? Обыкновенно. Есть способы. Да не напрягайся, ты шутишь — я тоже шучу. Позитив в деле выздоровления — главное. Давай, ам, за узбада…
Фили посмотрел на Ветку слегка очумело и расхохотался. Смеяться ему было больно, но очень хотелось; Ветка тоже бросила ложку обратно в суп, чтобы не пролить, и скисла со смеху. С Фили замечательно смеялось вместе, и Ветка увидела, что щеки его слегка порозовели.
Но веселье продлилось недолго — со стороны кровати Кили как-то встревоженно шикнули.
У дверей стоял великолепный Торин, в короне, в доспехах, с длинным толстым резным посохом, украшенным камнями, и с огромным мечом на боку. Стоял молча, чуть нахмурившись.
Кили, которому дядя был хорошо виден, чуть сжал руку Тауриэль. Эльфийка покачала головой.
Постояв так, Торин резкими шагами приблизился к ложу Фили, отдернул плотный занавес.
— Ты поел? — резко обратился к Фили.
Ветке показалось, что парень подогнул пальцы на ногах. И это, кстати, было хорошо — если пальцы действительно двигались, и шевеление одеяла Ветке не примерещилось.
— Я не слишком голоден.
— Ольва, — обратился Торин к ней, — я встретил Двалина. — Эти слова также звучали грозно, практически наездом. Ветка осторожно поставила миску на стол. Синеглазый бородатый симпатяга, который сумел взволновать ее, на глазах превращался в грозного и опасного самодержца. — Он сказал, ты хочешь видеть сокровищницы!
— Я… ну да. Ну если нельзя так нельзя, тут посижу…
— Тут посидит, — поддакнул Фили, переводя взгляд с Торина Дубощита на Ветку.
— Отчего же нельзя, — зловеще сказал Торин. — Пойдем. Это, наверное, вправду интересно. А я и не подумал, что пора бы тебя уже развлечь.
— Так, — Ветка посмотрела на Фили, — если я выживу, то обязательно вернусь. Назначили сидеть с тобой — буду сидеть. Сейчас тебе никакая помощь не нужна? Туалет, еда, попить, умыться?..
— Нет, только что же Бильбо был… а перевязку сделал Оин вчера вечером, — неохотно буркнул Фили. — Но…
— Тогда пойдем смотреть сокровищницу, — сказал Торин, и, взяв Ветку за руку, потащил на выход. Ветка успела состроить страшные глаза Фили (чтобы улыбнулся), Кили (чтобы не пугался), и Тауриэль (которая в ответ показала ей кончик языка и показалась просто симпатяшкой).