— Куда ты направишься, Ольва, майа гномов? — спросил Бард.
— За своей лошадью, — уныло сказала Ветка. — К Трандуилу. Торин обещал выкупить коня, но ему, я так думаю, будет сейчас не до меня. А время идет.
— Крупный гнедой конь? Я расскажу тебе, — и Бард Лучник поведал следующее.
В разгар битвы пал олень Трандуила. Владыку зажали орки, и тот сражался с двух рук; подмога пробивалась к нему по узким улочкам. И тут раздался трубный рев, и из одного переулка вырвался дивный конь, в черном седле, невиданных роста и стати. Разметав орков, конь кинулся к Лесному королю, и тот в мгновение ока оказался на его спине. И дальше продолжал бой конным.
Конь сражался вместе со своим царственным всадником — копытами, время от времени взметаясь над боем на дыбы, как статуя. В какой-то момент орки вообразили, что он неуязвим, и прислан в помощь эльфу какими-то магическими высшими силами, и разбежались. Трандуил соединился со своей дружиной, и продолжил сражаться.
И далее все дни, кроме поездки в Эребор, Владыка ездил только на этом коне. На нем же отправился в Лихолесье.
— Ну вот это моя лошадь, — уныло сказала Ветка, — конь не был ранен?
— Конь нет. Владыка слегка, — сказал Бард, зорко вглядываясь в девушку.
— Да что этому остроухому будет, тем более я видела его в Золотом зале. Торговался, как подстреленный, — буркнула Ветка, — а вот конь!
Бард расхохотался. Ветка даже представить не могла, что подвигло Герца вернуться в воюющий город. А вот в саму битву и в поведение под седлом верилось: три столетия суровой саксонской селекции, славные боевые традиции прусских войн, сила, взращенная на Люнебургской пустоши близ реки Аллер — Голдшлегер Герцег вполне мог ощутить зов крови прославленных бойцов своего рода, и обрести истинное призвание. Что такое спорт? Битва — вот удел мужчины. Даже если он жеребец.
— Ой, мой Герцечка, мой Герцечка… — застонала Ветка. — Мой маленький мальчик… В руках сатрапа…
— Пей, — предложил Бард. — Иногда не так плохо утопить тревоги в хорошем вине. Дай мне несколько дней, я подберу тебе сопровождение до Сумеречного леса. Орки шалят, были слухи, что выжил их предводитель.
Ветка в этот момент выбирала кусочек повкуснее, и упустила часть фразы:
— Поедем быстрее, верхом, и не догонят, — легкомысленно ответила она.
Ночь спустилась на Дейл; горожане, встающие рано, легли спать, и лишь стража бряцала оружием на темных улицах.
Ароматное, холодное дыхание подкрадывающейся зимы встречал в зале жар камина. Ветка раскраснелась, и слушала Барда — и рассказывала сама. Кое-что, не вдаваясь в детали. И видела — черноглазый мужчина, человек, черт бы его побрал, верит ей. Бард был внимателен и улыбчив. И отлично ее понимал. Очень многое понимал, что Ветка и сама не готова была понимать.
— Достаточно, пожалуй, — сказал, наконец, Бард. — Дети давно спят, пора и нам. Утро у короля раннее.
— Спасибо… ты… ты… — Ветка встала и сделала пару неуверенных шагов. Баланс не позволил ей рухнуть, да и Бард метнулся, и оказался рядом, подхватив ее подмышки.
— Да ты напилась, майа Ольва, — но взгляд черных глаз был теплым, а улыбка…
Улыбка?
Просто замечательной.
— Ага… ты знаешь… я на самом деле и забыла, какие люди. Так быстро… забыла.
— Не стоит, пожалуй, забывать свой народ. Какими бы чужаки ни были интересными, истинная сила — со своими, — сказал Бард. — И… истинное счастье.
— Да? — Ветка уставилась на него широко раскрытыми блестящими глазами, в которых сверкали желтые огоньки. — Счастье?
— Ты, видно, и не знаешь, что это такое, — сказал Бард. Коснулся губами губ девушки… зал поплыл… Ветка закинула руки на шею Лучнику, обняла, и выключилась.
Бард отнес уснувшую Ветку в свою комнату, не став тревожить девочек. Укрыл, уложил на собственном ложе поудобнее, кое-как справившись с сапогами. Сел рядом. Провел ладонью по лбу. Ветка спала глубочайшим сном, и Бард примерно представлял, чему обязан такому несказанному доверию.
Коротко вздохнул и отправился вершить судьбы города, — рассвет уже занимался, спать королю Дейла было некогда.
Когда девушка проснулась, некоторое время не могла взять в толк, что случилось и где она. Почему-то первой в памяти выплыла версия радагастовых мухоморов, но нет — судя по привкусу во рту, речь шла о старом добром алкоголе.
Дейл.
Бард.
Ужин! Вот тазалык марал булгур!
Ветка взвыла и сунулась лицом в подушку. Приоткрылась дверь — старшая дочь Барда неласково спросила:
— Водички? Или тазик?
— Веревку и мыло… где Бард?
— Папа отнес вас сюда под утро, и ушел на стены, — так же нелюбезно сказала девочка. Ветка села.
— Ты не переживай. Я уеду. Сейчас.
— Советую умыться.
Через час — а был уже полдень — обзаведясь картой на желтом пергаменте, которую выдала та же сердитая, хотя и очень симпатичная девчонка, Ветка стояла во дворе с сытым, вычищенным и переседланным Пушистиком.
— Вы б попрощались!
— Я через тебя передам, что за все очень благодарна, и поехала к эльфам.
— Папа будет сердиться, что я вас отпустила!
— Я через тебя передам, что прошу прощения.
— Так ты трусиха? — Бард быстро вошел на широкий двор ратуши, сопровождаемый парой человек с лошадьми. Позади шли два десятка мечников и копейщиков, вооруженных для тренировки — предполагалось воинское учение.
— Т-трусиха?
Бард подошел вплотную, прямо при всех собравшихся. Посмотрел в глаза, взял за подбородок.
— Так и будешь бегать сама от себя?
— Ничего не знаю, — сказала Ветка, — мне надо Герца выручать.
— Разве ты не почувствовала вчера, где твое место? Разве ты смогла бы так довериться, если бы не почувствовала, майа Ольва?
— И не называй меня майей! — Ветка ощутила, что сейчас расплачется.
Бард собрался сказать что-то еще, но тут загремели тяжелые сапоги; и раздались крики: «Гномы, гномы идут»!
Бард вскинул голову.
Во двор ратуши вошли Кили, Двалин и Глоин. Гномы остановились напротив Барда; король Дейла отпустил подбородок Ветки, но не отшатнулся и не отошел.
— Приветствую посланцев великого Торина Дубощита, — сказал Бард. — Рад видеть вас в стенах Дейла. Какая необходимость привела вас? Чем город может помочь Эребору?
— Нам нужна девушка, — горько сказал Двалин. — Она обманом покинула город-под-горой. У короля остались к ней вопросы.
— Если деньги — я верну, — быстро сказала Ветка и показала тощий кошель. — Двалин… Кили…
Гномы отводили взгляды.
— Король велел привести тебя силой, если ты не пойдешь добром, — мрачно сказал Двалин. Кили поджал губы, темные глаза не смеялись.
— Ребята… — прошептала Ветка, — силой? Силой?.. Двалин! Кили! Глоин! Что там происходит? Нужна моя помощь?
— Помощь — нет, — неспешно сказал Глоин. — Справляемся. А ты — да. Нужна королю.
— Значит, так, — сказала Ветка. — Силой я никуда не поеду. Первое же прикосновение — и я буду драться, и, если надо, до смерти. Я отправляюсь к Трандуилу за своим конем. Торин знал, что я собиралась это сделать. Послание я оставила у Фили, не сбежала молча. Кили! Ну ты-то?..
— Именно я и понимаю лучше всех, отчего Торин хочет тебя вернуть. Ты лишь вчера на рассвете уехала, и уже… уже…
Бард сделал шаг назад от Ветки. И он?..
— Девушка моя гостья, — сказал король Дейла. — Если она желает невредимой выехать к Сумеречному лесу, открыто, не скрывая ни намерений, ни целей, я окажу ей всякую поддержку. — Бард взмахнул рукой, и стражники, приготовившиеся к тренировке, ощетинились оружием. Гномы также выхватили свое. — И я не думаю, что этот вопрос столь важен, чтобы нарушать добрососедские отношения Дейла и Эребора. Если Торину нужна Ольва, пусть шлет за ней гонцов к Трандуилу. Заберет и ее, и ее коня.
Кили, Двалин и Глоин осмотрелись.
Двалин поджал губы, и сказал:
— Что же ты, лапушка?
— Я все сказала, — Ветка еле-еле сдерживала слезы. — Все сказала Фили. Почему нельзя просто меня понять… послушать?..
— Мы уйдем, — сказал Кили, глянув на Барда, — но король-под-горой узнает о твоем решении, Бард Лучник, король Дейла. А ты, — Кили посмотрел на Ветку, — хоть и… и сбежала от нас, позорно и трусливо, будешь нашей гостьей, когда тебе потребуется убежище. Гномы крепко помнят… любые деяния, которые их касались. И добрые, и злые.