Обошла вокруг этой гигантской глыбы зла.
Погладила шею ладонью.
— Ты одинок… тебе и поговорить не с кем, умный мальчик. А ты ведь ничуть не хуже всяких древних воинов. — И с размаху, со всей руки, как только смогла, вытянула Азога плеткой по спине. Тот прогнулся и зарычал, но в этом рыке было наслаждение. — А ты окружил себя тупицами. Но теперь все будет по-новому, да, сладкий? — И ударила снова.
Азог рычал; по его мускулатуре проходили могучие волны. Это почти завораживало. Ветка мельком отметила странное — у нее самой потяжелел низ живота, и стало горячо. Но на осознание и рефлексии не было времени.
— Ударить тебя еще, сладкий?
— Дааа!
— Проси!
— Ударь меня!
— Хорошо. Ты же будешь дрянным мальчиком? Как раз таким, каким ты мне нравишься?
— Нра-авлюсь!
Ветка с руки, от души ударила Азога, накрест; тот взвыл.
Но, судя по всему, правило не распространялось на орков. Азог был бодр и свеж. А фантазия иссякала.
— Сла-адкий, — Азог встал и повернулся к Ветке. Провел по ее лицу рукой. Нежно. Кожа бледного орка имела своеобразный, но не противный запах, а лапища оказалась в мозолях… но живой и теплой. — Хочешь?
— Я скажу, когда захочу, — надменно объявила Ветка, в прямом смысле стоя под Азогом. — А пока ты, мой маленький, будешь делать то, что тебе прикажет госпожа! — последнее слово удалось выкрикнуть, не сорвавшись на визг.
— Госпожа, — Азог сказал это слово серьезно… глубоким, рокочущим голосом.
И снова встал на одно колено.
Ветка села на это колено, обняла Азога за шею и отдала ему губы для поцелуя. Целой рукой чудовище осторожно обняло ее, отведя саблю назад. Поцелуй был ужасен, так как слюна, рот Азога оказались омерзительными на вкус, а запах сбивал с ног. Но надо было выживать. Наконец, поцелуй прервался; Азог отпустил ее губы…
И Ветка мгновенно снова огрела его плеткой, так как думала только об этом.
— Госпожа, — томно сказал орк, и, схватив ее, утащил в палатку. Там оказалось ложе, покрытое варжьими шкурами; Азог сбросил одежду, которая на нем была, и выпрямился перед чуть не околевшей со страху Веткой.
А габариты орка поражали. Ветка попробовала сглотнуть вонючую после лобызаний слюну и снова перехватить инициативу:
— Оближи мои сапоги.
— Что-о?
— Если ты будешь хорошим мальчиком, я не только отхлещу тебя плеткой, но и дам облизать мои сапоги, — Ветка резким движением разорвала разрез на юбке еще выше, и вытянула вверх стройную ногу в сапоге.
— Лизать сапог?
— Ну ты же хочешь облизать что-нибудь еще? — сощурилась Ветка.
— Хочу, — рука Азога вдруг метнулась в разрез платья, и больно сдавила бедро. — Облизать. Умный мальчик? Госпожа? Хочу.
— Тогда подчиняйся! — Ветка старалась удерживать тон. Но что-то пошло не так после того, как чудовище сунуло лапу под юбку.
— Хорошая игра, — объявил Азог. — Ты странная. Я доволен. Хватит плетки, — он вырвал плетку из рук Ветки, и выбросил. — Если захочу так снова, дам тебе плетку побольнее.
— Ты умеешь связно разговаривать?
— Ты сама назвала меня умным мальчиком. Но на сегодня можешь считать, что выиграла. День. Завтра продолжим, — Азог растянулся на варжьей шкуре и притянул к себе Ветку. Сунул руку за пазуху ее платья и начал мять грудь. Не больно. Неторопливо. Мысли в Веткиной голове метались зайцами. План Б она не продумала. Доступного оружия в палатке не оказалось. Орк не дремал.
Азог тем временем насытился грудью и перевернул Ветку на спину. Кураж в ней иссяк, и она подчинялась, просто не зная, как вернуться к доминированию, и что еще можно сделать с этой белой глыбой.
Орк одним пальцем в клочки разорвал лиф платья и спортивный топ. Обнажил грудь. Навалился на Веткины ноги тяжелым телом, и начал медленно лизать соски, неторопливо, тщательно, как мать-волчица вылизывает детенышей.
Ветку тошнило от отвращения и страха. Если не выиграть все — то хотя бы выиграть время. И легкую смерть.
«Когда ты закончишь?.».
«Ну когда же ты закончишь?.».
«Я больше не могу это выдерживать!.».
Ветка билась в каких-то странных конвульсиях — хотелось избавиться от вонючего языка и слиться с ним плотнее. Азог, видимо, что-то то ли обнаружив, то ли решив, приподнялся, и сунул руку под платье снизу — дорогущие бриджи приказали долго жить. Ветка забилась, прижатая тяжестью жуткой туши, от отвращения, от странных распирающих чувств… и дернулась, громко ахнув, вхлипнув. Закрыла руками лицо, вообще не понимая, что с ней происходит.
Когда девушка затихла и продышалась, Азог сидел рядом и облизывал пальцы. Медленно, прищурив глаза.
Посмотрел на нее.
— Хорошая игра? Умный мальчик? — в голосе была настоящая ирония, а грохот голоса был приглушен.
Ветка не знала, что сказать.
Орк лег, подтянул ее к себе, сказал на ухо:
— Продолжим утром, раз сладкий. Я отдохну, я хочу спать. Я долго скакал, слишком долго. Для твоих игр надо как следует выспаться.
И почти мгновенно уснул. Беззвучно, как ребенок или дикий зверь.
***
Случившееся с утра было предсказуемым и скучным. Ветка тряслась всю ночь, но орк держал ее очень крепко. А наутро он потребовал доказательств того, что он сладкий.
Ее вырвало. Жестоко, наизворот. Не спав ночь, после того, что случилось накануне, Ветка этого просто не выдержала.
Азог молча смотрел, как ее выворачивало. Потом потрясенно сказал:
— Ты лгала? Лгала мне? Лгала… так? — и в этот момент его голос был голосом обиженного ребенка. Потом Азог взревел, сорвал с Ветки одежду и велел привязать ее к дереву. — Как ты могла так мне лгать? Ты… ты!!! Как ты могла?..
Бледный орк истязал ее долго.
Он притащил труп какого-то своего соратника, и потрошил его прямо перед Веткиным лицом, заваливая ее кишками, поливая гнилой кровью. Огромным ножом вырезал на всем ее теле какие-то линии и завитки — на груди, на плечах, на животе, на бедрах, неглубокие, но очень болезненные. Ветка ничего не ждала, ничего не могла сделать — только готовилась принять последнее надругательство и смерть.
Она кричала, не сдерживая ужаса, кричала после каждого пореза, после каждого нового издевательства. ТОГДА она не посмела. А сейчас крик рвался из горла сам, срываясь на визг, на задушенный кашель и рыдания.
Кошмар не прекращался.
А Азог ревел во весь голос, временами, как казалось Ветке, с отчаянием.
***
И вот дурная бесконечность закончилась.
Небольшое плато, собравшее массу зрителей на шоу, наполнилось движением. Ветка, которая уже почти ничего не слышала, как в замедленном кино, сквозь слезы и кровь, заливающую лицо, увидела стройные силуэты эльфов, окутанные светом, перелетавшие с одного высокого камня на другой.
Стрелы разили порождения Моргота одного за другим; орки лезли сплошной массой, но эльфийские бойцы врубались в самую гущу.
Пешие воины расчистили дорогу, и на плато вырвалось несколько всадников. Азог взревел, схватил Ветку за горло, одним движением перерубив все веревки… на секунду приблизил ее лицо к своему… бесцветные, прозрачные глаза искрились лютой злобой… и пониманием.
Азог швырнул Ветку в скалу — сильно, намереваясь покалечить или добить одним броском.
И ринулся в бой.
Ему навстречу выбежали сразу два мечника… а Ветка…
Ветка смотрела, как через поваленный ствол дерева летит светло-золотистая лошадь, с высоченным всадником на спине — развевались длинные волосы, сверкал меч. Ветка не могла даже двинуться с места… только крикнуть…
— Я здесь!..
Неудачная фраза — кто такая я? Где здесь?.. Дыхания не хватало закричать громко…
— Я здесь! — услышала Ветка голос Трандуила. Владыка спрыгнул с коня, бросился к ней — остолбенел на миг… Сорвал плащ, закутал ее, не спрашивая, может ли она встать, схватил на руки.
— Половина крови не моя, — простонала Ветка.