— Я бы не рискнула отправлять тебя в поход, — перешла на вестрон целительница. — Ты еще слаб. Еще хотя бы четыре-пять дней…
— А есть ли у нас эти дни? Я не отпущу Трандуила одного.
— Ты лучше говори — не отпустишь без себя. Перестань возиться с ним, как с ребенком, просто потому, что он дружил в раннем детстве с твоим старшим сыном. С ним будет Лантир, и Эйтар, и множество других эльфов, в том числе, ривенделлцы. Лорд Элронд прислал достойнейших. И из Лотлориена прибудут те, кто везет стрелы… возможно, сам Халдир. Останься здесь, если желаешь — с ней, и просто отдыхай.
— И не подумаю, Виэль. Ты видишь, я здоров.
Синувирстивиэль посмотрела прямо на Ветку и… улыбнулась ей.
Ветка чуть с кровати не упала от изумления.
Открытая улыбка… эльфийской девы? Ей? Ветке? Улыбка была столь тепла, а лицо строгой Виэли так осветилось нежностью и лаской, что девушка чуть было не улыбнулась в ответ.
— Я впервые вижу, чтобы люди так использовали целительные приговоры,- сказала Синувирстивиэль. — Ты справилась, девочка, и лучше, чем я могла себе представить. Ты в самом деле открыла сердце, и использовала женскую силу и ласку, чтобы помочь Мэглину.
— Я не умею целить, — буркнула Ветка, дотягиваясь до сорочки. — Этот метод у нас назывался сибирским аспирином, в отличие от еврейского аспирина. Мне Иваныч… рассказывал… когда он служил в Приморье, так лечились, причем не обязательно женщинами. Мужчины тоже могли. Как бы делишь болезнь пополам. Так что эта… ласка тут не при делах. Просто… ну… от другого тела согреваешься глубже.
Оба эльфа смотрели и улыбались.
От сладостности этой сцены у Ветки заломило зубы.
— А еврейский аспирин? — задала профессиональный вопрос Синувирстивиэль.
— Просто крепкий куриный бульон. Из желтой старой страшной домашней курицы. Варить надо несколько часов.
— Тогда именно его я и принесла в горшочке, — улыбнулась целительница. И чего она раньше казалась такой гадкой? — Завтракайте. Сегодня ведите себя осторожнее. Мэглин… Ольва. Следите за повязкой. Я все зашила, но все равно мазь надо менять часто. Теперь это заживляющая мазь. Яд ушел. Я оставлю… вас.
— Синувре… сивирстиву… Виэль, нет никакого нас. Я не совсем понимаю, что происходит, но мы с Мэглином друзья. Я тоже его люблю, как и все, как друг, — сказала Ветка.
Эльфийка рассмеялась — по комнате просыпались хрустальные бусы на серебряный поднос…
— Я подберу у мастериц и пришлю вам зимние одежды и одежды для бала. Если Владыка не сорвется с места сегодня, завтра будем встречать зиму.
— А послезавтра… — прошептал Мэглин. — Послезавтра…
========== Глава 22. Бальное платье ==========
Небо сделалось зимним и седым. И чистым — драконов не было видно. Трандуил не раз и не два думал, что, возможно, и перегнул палку, оповещая Лотлориен и Ривенделл — но то, о чем ему сообщила Ольва, подтверждали и его чувства, и его сны — тяжкие, сложные. Он ощущал снова забившееся сердце зла там, под горой — пусть и не располагался Эребор в Сумеречном лесу, но все же был достаточно близок к его границам.
Короля тревожило, что из тоннелей, проложенных червями-оборотнями, не исходит никаких орочьих отрядов — равнина между Эребором и Дейлом была мирной и тихой, как в какие-нибудь давние и добрые волшебные времена. Это указывало Трандуилу на зло, которое может заново стягивать силы под влиянием единой воли.
Но пока пустошь Смауга попеременно засыпало первым нестойким снегом, который сдували ветра с гор и озера. И была она тиха и спокойна.
Король эльфов собрал не две сотни, как думал вначале, а три. Эльфы готовились отпраздновать наступление зимы, Ночь танцующих снежинок, или же Ночь лунного серебра, и отправиться к Дейлу.
Дейл рос и хорошел — тому поспособствовало и золото гномов, и управление мудрого короля. Несмотря на то, что времени прошло совсем мало, люди Дейла полностью восстановили стены града, двое врат — восточные и западные, и занимались домами и улицами — в зимнюю пору на земле делать было нечего. Однако Дейл закупил и скот, и лошадей, и пони, и провизию. Бард оделял всех по справедливости и присматривал почти за каждым жителем Дейла — а это было не так легко, уцелевших оказалось семь тысяч жителей.
Почти в каждой семье были потери, и Бард выступал теперь также главным сватом и тамадой на свадьбах, собирая разбитое прежнее в новое целое. Гуляли ярко, по несколько свадеб в день — чтобы праздниками и угощениями скорее изгнать тягостные воспоминания о Битве Пяти Воинств.
На письмо, что вблизи города скоро появятся эльфийские дружины, Бард ответил приветливо, но осторожно — он не видел необходимости в таком событии, но между строк прочитал, что, возможно, у короля Леса была веская причина явиться, а потому и не сопротивлялся.
Также ожидалось, что в эту поездку Трандуил и Бард более детально обсудят новые торговые договоры.
На весну Бард планировал начать и восстановление Эсгарота, на сей раз на берегу. Крошечный остров, который в прошлом был сердцем Эсгарота, погиб под тушей дракона, и Бард более не желал доверять благополучие своих людей непрочным сваям.
Эребор хранил молчание. В него раз или два входили караваны пони, затем его покинули Железностопы Даина, двигаясь с неслыханной поспешностью для гномов и унося золото. Ходили слухи, что по дороге остатки Даинова воинства сильно беспокоили орки, но вблизи Эребора воинственные гномы прошли без помех и исчезли в горах.
В то же время явилась вереница гномов из Ториновых чертогов — половина рода осталась в Синих горах, половина вернулась в вотчину. Гномы, числом около двухсот, мужчины и женщины, вошли внутрь Эребора… и все снова затихло.
Трандуил не слал письма Торину, и Торин также молчал. Бард не знал, что происходит под горой — если работы в Дейле были видны всем желающим, то гора была постоянно и плотно закрыта, врата встали на свое место и более не открывались.
Не вернулась в Лихолесье и Тауриэль.
Прилетел Корхаур, величественный подчиненный Гваихира, и занял место на Вороньей высоте. Люди не видели его — за пищей орел летал на другую сторону горной гряды. Но прибывший Халдир и эльфы Лориена подтвердили — леди Галадриэль обеспокоена происходящим, и именно она просила великого короля орлов отрядить воина для надзора за Эребором. Ничего дельного Халдир сказать не смог — видения в зеркале Галадриэль были на сей раз особенно туманными, но роковым образом касающимися, несомненно, Трандуила. Пересказать их попробовал Митрандир, явившийся вместе с черными стрелами. Удачным рассказ не вышел.
Прибывшие из Ривенделла эльфы доставили на тяжелой повозке стреломет — он был поломан, но мастера Элронда починили его перед отправкой. Стреломет был плотно укутан кожами. Также из Ривенделла приехал и Даэмар — и сообщил, что в данный момент Леголас находится там, и пребывает в полной безопасности. Он обрел новых друзей, и пока что остается в благословенном краю лесов и водопадов.
Видения Галадриэль относительно него самого ничуть не обеспокоили Трандуила — он уже знал два десятка таковых, канувших в небытие. Большинство предречений волшебницы сбывались… за исключением тех, которые оказывались неверны. А вот то, что на границах Сумеречья разом затихли все пауки и злобные твари — это Трандуилу совершенно не понравилось, и он вдвое усилил кордоны перед своей планируемой отлучкой. Настроение его улучшилось — он получил новости о сыне, подтверждение своих опасений насчет драконов от Белого совета, оружие и поддержку орла.
***
Следующие сутки после ночи, когда пошел снег, Ветка рассказывала Мэглину русские народные сказки… и все о Голдшлегере Герцеге — его привычки, спортивные достижения и много-много других подробностей, которые Мэглин слушал, иногда смеясь, а иногда непочтительно засыпая на самых драматических моментах. Он никак не прокомментировал то, что Герц теперь принадлежит Трандуилу… и никак не утешал Ветку. Она сама себя утешала.
Еще через день Ветка и Мэглин собирались на бал. Ветка хотела было отвертеться… но Мэглин спросил, не боится ли она Трандуила, и вопрос был решен. От Синувирстивиэль им доставили сверток с одеждой, и Мэглин принялся облачаться.