— Я отправляюсь к вратам Эребора, — сказал Трандуил.
— Я с тобой, Владыка Леса, — ответил Бард. — Хотя и тревожным было пришествие твоих воинов, я не думал, что настолько хрупким окажется все, что мы выстроили. Ольва… отчего ты не сказала мне?
Ветка, которая уже настроилась, что смотрит красивое кино, и переключилась на позицию зрителя, растерялась.
— Бард… я просто не знала, имею ли право распоряжаться такой… информацией. Гэндальф проехал через Дейл и тоже ничего тебе не сказал. Кстати, волшебник… а где моя драконья майка?
— Я оставил зловещую одежду у Галадриэль в Лориене.
— Понятно. То есть мне еще и там надо будет разок объясняться.
— Если мы уцелеем, — холодно изрек Трандуил. — Один Смауг разрушил Дейл и уничтожил королевство гномов, изгнав их из Эребора на долгие десятилетия. Что могут сделать три чудовища?.. Даже юных?
— Надо короче постучаться, — прошептала Ветка. — Если пять дней назад гномы Дайна вышли, а гномы из Синих гор вошли, стало быть, еще было кому впустить и выпустить.
— Но Владыка Трандуил видит… там что-то происходит, — снова изрек Гэндальф. И уставил посох на эльфа, как будто призывая того подтвердить. — Недаром вы приурочили свой приход к этому дню.
Эльф лишь поджал губы.
— Мои чувства имеют мало отношения к гномам. Я опасаюсь за Великую Пущу, ибо если Враг решил, что ему нужна Одинокая Гора и эти пустоши, как врата в королевство Ангмара, то драконы могут попросту уничтожить священные дерева, превратив в новую пустошь все пространство до самого Дол Гулдура. Я вижу ужасное будущее, которое сдерживает сейчас, возможно, лишь мужество… мужество гномов, находящихся под горой. И они не будут одиноки.
— Не верю своим ушам, — прошептала Ветка.
— Да, пред ужасным ликом Саурона и его темной волей должны сплотиться народы, — скорбно изрек Гэндальф, и момент потерял свое очарование. «Пролетарии всех стран, объединяйтесь», — мелькнуло в голове у Ветки. Также она обратила внимание на невероятное выражение лица Барда — когда он окончательно уверовал, что Трандуил и Гэндальф не шутят, и, похоже, испытал настоящие горе и отчаяние… с которыми боролся, преодолевая их мужеством.
— Я должен предупредить город и взять оружие, — горестно сказал Бард. — Я встречал гостей с пустыми руками, — и он вправду развел руки в стороны — король Дейла и победитель дракона был без меча, и только у пояса висел длинный кинжал.
— Есть ли у тебя доспехи, Бард Лучник? — холодно спросил Трандуил. — Ибо советую надеть.
— Найдем. Нам достались неразграбленные оружейные древнего Дейла.
— Что же, — Трандуил встал, — торопись. Я отправляю эльфов к Вороньей высоте, и заодно Халдир поприветствует крылатого воина, обитающего там. Владычица Галадриэль также сочла угрозу убедительной, и обратилась к Гваихиру…
— Орел здесь? Это хорошо.
— Один орел не сладит с тремя драконами. Он и с одним не сладит — крылатое воинство сражалось с небесными змеями отрядом. Но если беда случится, он немедля отправится оповестить Гваихира.
— Я пошел, — сказал Бард. Выходя, чуть коснулся рукой плеча Ветки. Та польщенно заулыбалась, но, перехватив взгляд Трандуила, тут же увяла и потупилась. Ну ему-то чего? Бард же не Дубощит?..
Ветка поклонилась, как смогла, и вышла из шатра за Бардом, который не медля вскочил на коня и умчался в Дейл. Подумала, села на камень, покрытый изморозью, подложив сложенный вдвое плащ, и расслабилась, рассматривая небо, Дейл и Эребор.
Вслед на ней вышел Гэндальф.
— Небо пока чисто, но надолго ли это?
— Вот вы мастер говорить банальности таким тоном, как будто это великие откровения.
— А не являются ли банальности откровениями, и не банальны ли откровения? — усмехнулся Гэндальф. — Скажи, Ольва Льюэнь, в самом ли деле ты из иного мира?
— Опять двадцать пять. О да, великий волшебник, я неизвестным твоей магической науке образом перенеслась сюда из иного мира. Послушайте, — Ветка посмотрела на Гэндальфа, который уселся рядом и раскуривал трубочку, — я не знаю, может, меня и призвало зло для какой-то миссии. Но я — не в курсе. Меня расспрашивать бесполезно. Можно только прибить для верности, но я против. Я вообще жила без никакой миссии, просто жила. Те цели, которые у меня были, здесь как-то не звучат, даже если их произнести вслух. А ведь серьезные были приоритеты для меня, чего уж.
— А ты произнеси.
— Я лучше произнесу, о чем думаю.
— О чем?
— Вот мы все такие собрались, построились, притащили стреломет. Вы знаете, я не верю, что при такой массированной подготовке все получится. Драконы прям как по линеечке выйдут, Халдир их пристрелит — воины на марше говорили, что он считается лучшим лучником эльфов, раз уж тут нет Леголаса, и наступят мир и пир. По мне, было бы логичнее, если бы эльфы ушли, не дождавшись зверя, и тут-то…
— Вот тут ты ошибаешься, Ольва. Вовремя сделанное предупреждение может многое изменить. Ты рассказала о драконах Трандуилу, и он послал гонцов в Лориен и Ривенделл, не дожидаясь, пока я поговорю с Галадриэль. Если бы все закрутилось только после моего разговора с Владычицей, мы бы не стояли сейчас тут с лесным воинством.
— Почему он не собрал больше воинов? В Битве за Эребор их была тысяча…
— Потому что пускать пыль в глаза, что планировал сделать Трандуил тогда, ибо не шел же он всерьез с целой армией бессмертных бойцов против четырнадцати гномов, можно с тысячей. А подставлять драконьему пламени лучше триста. Трандуил знает, что число воинов не играет никакой роли в схватке с порождением Моргота, и, я уверен, что он дал приказ своим воинам отходить, если только не полезут орки, — сказал Гэндальф.
— У вас у всех есть какая-то упёртая уверенность, что все случится вот-вот, — недоверчиво сказала Ветка.
— Есть такая уверенность. И Луна дает нам ее, — ответил волшебник. — Я помню тот лунный день, когда погиб Смауг. Прошел как раз лунный месяц. Сегодня точно та же фаза Луны, а третьего дня будет та, при которой ты попала в наш мир, если не лжешь; та, при которой тебя впервые увидели — ты выскочила из тумана прямо в стаю варгов.
— Я здесь уже почти двадцать восемь дней? — прошептала Ветка. — Невероятно…
Гэндальф внимательно посмотрел на Ветку.
— Поешь. Мне кажется, Бард и Трандуил пожелают взять тебя в посольство к вратам Эребора, особенно, если ты оставишь на голове эту прекрасную корону, — волшебник подозвал кого-то из воинов, и эльф принес деревянную миску с разваренным мясом, овощами и потемневшую от времени деревянную ложку. Ветка начала есть.
— А все же, о чем ты думала в своем мире? Чего желала?
— Желала дольше оставаться красивой и… стройной. Худоба у нас большое преимущество для женщины, — сказала Ветка, и сама подивилась, как это жалко звучит.
— Надо же, — усмехнулся Гэндальф. — А я вот как раз считал бы, что тебе немного пышности не повредит.
Ветка насупилась.
— Ну… копила деньги. Зарабатывала. Хотела побывать в разных странах. Посмотреть города, природу, моря. У нас можно путешествовать далеко, но чем дальше — тем дороже стоит. Хотела… убить врага, но у нас убивают редко, очень редко, и за убийство, даже негодяя, строго карают.
— А муж у тебя был?
— Вот дался вам муж. Не было мужа. И я не хотела замуж. И не хочу, — сказала Ветка без большой уверенности в голосе. Гэндальф беззвучно смеялся, покуривал трубочку, и хлебал свое варево.
— Да уж?
— Ну… в моем мире, — с усилием сказала Ветка, — я… потеряла ребенка, зачатого не по любви, и врачи… целители… сказали, что матерью мне больше не быть. Я так… ммм… напугалась и расстроилась, что и жизнь свою решила выстроить по-другому. А тут все как-то меняется. Я даже эти вещи… там… старалась не вспоминать, как будто и не было, как будто это было не со мной. И уж не стала бы рассказывать незнакомому человеку. А тут… это стало… просто словами. Моим прошлым, которое… ммм… прошло. В общем, все по народной мудрости — оставь свое прошлое позади, и оставь свою задницу в прошлом. Типа как у вас с банальностями и откровениями.