Волшебник также трапезничал.
— Что же, — задумчиво сказал он, когда Ветка выложила все свои соображения, — история хранит для нас описания не только урулоков, но также длиннейших змеечервей, и холодных драконов, не извергавших пламени, но оттого ничуть не менее опасных… твои рассуждения не лишены здравого зерна, девица; а говорила ли ты о них Трандуилу?
— С ним поговоришь, — сказала Ветка, — станет он меня слушать.
— Может, недооцениваешь ты отношение Владыки к тебе? — спросил хитрый старикан. — Эти сумеречные эльфы обыкновенно замкнуты и весьма недоброжелательны к чужакам, и соглашались таковых терпеть лишь на гномьей дороге через Лес. Я живу много лет, но ни разу не видел, чтобы какой-то человек был бы так… тепло принят в Сумеречье.
— И так там осрамился, — назидательно сказала Ветка. — Это просто стечение обстоятельств… и Герц. Может, королю совестно из-за лошади, на которую он сразу глаз положил.
— Случайны ли случайности? И случаются ли случайности?
— И любые случайности не случайны, — нараспев добавила Ветка, — я так тоже могу, часами. Гэндальф, если зверюшка вылупится и просочится, так сказать, через канализацию, где ее ловить? Кому она будет угрожать?
Гэндальф подумал.
— Из значимых мест — Сумеречью, пожалуй. Мы же исходим из того, что она будет водной?
— Поясни?
— Стало быть, направившись до Долгого озера, тварь может запросто подняться по Лесной реке к замку Трандуила. Причем, двигаясь под водой, она…
— Может остаться незаметной?
Гэндальф тщательно вытер миску хлебом, съел хлеб, тщательно собрал крошки с бороды и тоже отправил в рот, и, отряхнув руки о серую рясу, встал, прихватывая меч и посох.
— Пойдем-ка к Владыке…
Спрашивая по пути, не видел ли кто короля, они поднялись на широкий наружний балкон — выход на него располагался после подъема по узкой длинной лестнице.
Внутри тут также был балкончик, почти под потолком, нависающий над залом, где совещались короли — Ветке показалось, что это было тысячу лет назад… вот здесь она сидела и грызла подвядшие осенние яблоки в небогатом тогда пищей Эреборе.
А вот на внешнем широком балконе, куда вела крохотная каменная дверца (как Трандуил просочился, согнувшись втрое?..), Ветка сиживала с Двалином, который покуривал трубочку…
Как он там, Двалин, в горах? Нашел ли Железностопа?..
Трандуил резко вышагивал по балкону влево и вправо. Гэндальф, с нарочитым кряхтением пробравшись сквозь невысокий проход в толстой скале, выпрямился.
За ним робко выползла и Ветка, с жутким скрежетом задев за все, что можно, гномскими доспехами.
Трандуил даже не повернул к ним головы.
Эльф метался, не сводя взгляда с леса, синей дымкой виднеющегося далеко на горизонте.
— Что беспокоит тебя, Владыка Трандуил? — изрек Гэндальф, выставляя впереди себя посох. — Уделишь ли нам немного времени? Послушаешь ли ты и о наших опасениях?
— Я слышу Лес, — сказал эльф и повернул искаженное сильнейшими эмоциями лицо к волшебнику и девушке. — Не совершил ли я роковой ошибки?..
— Черные стрелы все равно должны были быть откованы, — возвестил Гэндальф. — Но ты прав, мы недооценили опасность. И Ольва также подумала, что, пока мы сидим тут, так хорошо подготовившись, твой замок в Сумеречье и Лес остались без защиты. Драконов три — и третий все же мог бы выползти из-под Эребора, если бы был тонким и бескрылым.
— Драконов три, — прошептал Трандуил. — Для Дейла, Эребора, Сумеречья. И тогда между Дол Гулдуром и Эребором проляжет пустая орочья степь, река и озеро напитают ее силой, и врата Ангмара откроются для темной армии. Ах, какая ошибка…
Взгляд эльфа пал на Ветку:
— Ты! Это ты рассказала мне о драконах! Ты… после твоих слов я отослал гонцов в Лориен и Ривенделл, думая лишь об угрозе Эребору!
— Я понятия не имею ни о вашей географии, ни о политике, — ощетинилась Ветка. — Я рассуждаю, и только. Что яиц три, я говорила. Что теперь делать? Мгновенно мы в Сумеречье же не вернемся?
— Мы? — надменно переспросил Трандуил.
— Мы беспомощны без зорких глаз крылатых воинов, и так или иначе должны ждать вестей от них… но моя первоначальная радость, что мы хорошо подготовились к нашествию змеев, ослабла, — драматически произнес Гэндальф. — Я вижу лютую угрозу, нависшую над Темнолесьем… и над всеми нами. Атака орков была лишь отвлекающим маневром.
— Я слышу каждое погибающее там дерево, — сказал Трандуил, и вцепился в каменный, выветренный за столетия парапет так, что побелели костяшки пальцев. — Там уже идет бой.
— Подумай, эльфийский Владыка… если ты снова начнешь созывать войска, и вы выйдете без укрытия, вдали от стреломета, на открытую дорогу — вам несдобровать. Рано или поздно одно или два чудовища явятся за вами. Надо думать, как их истребить. Пока что они много слабее Смауга, и жар их, уверяю тебя, не так силен, как его. Великая тревога может направить тебя на неверный путь.
— Я хочу, чтобы ее заключили в темницу, — сказал король, не оборачиваясь. — Я вижу все яснее взаимосвязь, о которой догадался с самого начала. Отчего мы не поверили тому, что безо всяких иносказаний было нарисовано на ее одежде? Отчего мы поверили ее… глазам? — Трандуил повернулся; его взгляд метал молнии, но брови были чуть заломлены, как от боли, — да и глазам бы не стоило верить… желтым змеиным глазам…
— Трандуил… — начал снова вещать Гэндальф, но Ветка его перебила.
— Трандуил, — сказала она, подойдя вплотную и задрав подбородок, — если ты нашел виноватую, сажай хоть на кол, только потом. Пока же… я согласна с Таркуном — нельзя срываться отсюда стремглав. Даже если твое воинство и дойдет… что делать там, если атакуют змеи? Нет стреломета, способного метать черные стрелы… нет столь могучих луков, хотя есть лучники. Надо приманить зверей сюда.
— Они, по одному из преданий, любят есть обнаженных дев, — с болью и иронией сказал Трандуил, — но у нас таких нету в запасе.
— Мухаха, — сказала Ветка, — но у нас есть золото.
Повисло молчание.
— У Торина… есть золото! Не простое…
— А на котором десятилетиями спал магическим сном Смауг! — вскричал Гэндальф. — Смогут ли чудовища противиться соблазну, если вынести злато Эребора наружу?..
— Им, драконам, — заторопилась Ветка, отступив подальше из-под четко очерченного подбородка Владыки, — можно сказать, что это откуп. Дескать, гномы отдают золото, а драконы проваливают отсюда. Что они подумают — неважно… но они будут здесь, чтобы пожрать. И здесь стреломет, и все… это, конечно, означает нарываться на неприятности, но не лучше ли нарваться, чем терять время?..
— Все равно… в темницу, — темпераментно выговорил Трандуил, — и убрать эти ужасные железки.
— Осталась одна проблема, — изрек Гэндальф.
— Торин! — воскликнула Ветка. — Выдрать у него золотишко будет труднее, чем у самого Смауга!
— Да еще для того, чтобы просто рассыпать перед горой, — усмехнулся Трандуил. Взгляд его чуть потеплел. — Пойдем к нему.
— Может, лучше сразу в купальни? — несясь вприпрыжку за эльфом и волшебником, бубнила Ветка, брякая всем своим снаряжением сразу. — Он там, мне показалось, более сговорчив…
***
Крики катались под сводами огромного зала, залитого золотом, не менее часа. Ветка, трясясь, как заячий хвост, сидела под дверью и слушала. Вот глубокий рык Торина. Вот низкий, проникающий сквозь стены, вибрирующий голос Трандуила. Вот оба голоса успокоились и чуть стихли — и тут же льется многозначительная речь волшебника… после которой два короля дружно орут на него. Часть беседы была произнесена на кхуздуле, причем не только Торином — оказалось, Лесной Владыка также владеет этим наречием. Часть — на синдарине, который вполне поддержал король-под-горой. Наконец, двери зала распахнулись.
Короли вывалились в коридор…
— Если бы ты не явился сюда с небесным металлом!
— Если бы ты получше следил за своими морготовыми яйцами, и не выпустил зверенышей из горы!