Эйтар пришпорил лошадь, и помчался к всадникам — плащ его бился за спиной шелковыми крыльями, а доспехи сверкали в лучах занимающегося рассвета.
Зима понеслась вслед за вороным жеребцом Эйтара; Ветка не удерживала ее. Сердце сделало сложный кульбит — всадники?.. Дети степей?.. Люди?!.
Так как и конница навстречу двигалась с изрядной скоростью, вскоре Эйтар и Ветка осадили лошадей перед первыми взмыленными конями прибывших.
— Сыны Эорла! Мое имя Эйтар, я приветствую вас от имени короля Трандуила! Вы явились случайно, или же шли к нам на помощь? — вскричал Эйтар. К нему подъехал высоченный парень на ослепительно белом жеребце, с небольшой светлой бородой и разметавшимися вьющимися волосами до плеч. Кольчуга ажурного плетения, легкая, но, видно, прочная, призванная защитить всадника, не отягощая коня, украшена круглыми бляхами. Остроконечный шлем, который венчал пышный конский хвост, сейчас был в руке молодого человека.
Человека.
Ветка аж головой помотала, стараясь избавиться от ассоциаций с Киевской Русью — и красно-зеленые одежды и попоны на лошадях, и фибулы, скрепляющие развевающиеся плащи наверху, и бляхи на конской упряжи, и яркие голубые и внимательные серые глаза, и светлые завитки волос — все было так похоже!.. Как в старых советских фильмах.
— Я Тенгель, сын Фенгеля, благородного владыки эорлингов, — сообщил тем временем предводитель, окруженный знаменосцами, — дошли до нас вести, что над Рованионом видели дракона. А ведь шла молва, что Смауг Устрашающий пал месяц назад от руки человека Эсгарота, Барда Лучника! Вблизи Барад Дура и на границе с Сумеречьем неспокойно, орки тревожат земли даже по нашу сторону Андуина. Мой эоред переправился через реку, и патрулировал чернолесский тракт, чтобы не пропустить истинной опасности. И после известия о драконе я принял решение двинуться к Эребору и выразить почтение Торину Дубощиту… а заодно увидеть, что происходит. Мы прошли резвым ходом, краем Рованиона и Сумеречья, миновали Дейл, и вот мы здесь. Твоя очередь, эльф! Что за битву я вижу?
— Король Сумеречного Леса, Владыка Трандуил Ороферион, сражается на пустоши с отродьями злобных сил, а с ним повелитель Эребора, славный король наугрим Торин Дубощит! И если эорлинги готовы вступить в бой против орков, то доблесть их будет воспета в летописях трех народов! — воскликнул Эйтар. — Сам Бэма прислал вас нам на помощь, иначе как объяснить столь долгий и столь удивительный путь?..
— Не будем терять времени! — вскричал молодой воин. — Эорлинги! Никакой пощады темным тварям! В битву, в битву, рохиррим!
Ветка встрепенулась — кино опять закончилось. Можно было закрыть рот и начать что-то делать.
Слитно, будто вся прибывшая тысяча всадников была единым целым, эоред Тенгеля развернулся в лавину и помчался на пустошь, где кипела неравная схватка.
Эйтар, который и думать забыл о возвращении в Эребор, и Ветка помчались с всадниками. Ветка успевала лишь думать «конница — это сила» и что-то о Чапаеве, мельком восхищаться прекрасными животными, да направлять лошадь, стараясь держаться вблизи от громадного белоснежного жеребца предводителя конных людей.
А еще думала она о том, чтобы отдохнувшая кобылка скорее доставила ее туда, где, возможно, защищают свою жизнь Торин, Трандуил, Мэглин…
Она скакала, сжимая ноги на атласных боках тонкой золотистой Зимы, пока не обнаружила, что летит вровень с белым жеребцом Тенгеля, и что даже Эйтар немного отстал — а остальные рохиррим держатся и вовсе в паре корпусов позади. Где должен быть командир? Правильно, впереди на белом коне.
Ветка начала осаживать кобылку, чтобы слегка отстать, но парень, назвавший себя принцем, обернулся к ней, и прямо на ходу безо всякой улыбки, но и без злобы, сказал:
— Не стоит сдерживать кобылу, раз ты уже проскакал три полета стрелы рядом со мной, юный наугрим. Впервые вижу гнома, который бы смог управляться с такой лошадью.
— Я… кгхым, — сказала Ветка, живо вспомнив, как она приняла Трандуила за женщину, — извините, я не должна была… я беспокоюсь за друзей, а потому тороплюсь, и я не наугрим.
Брови молодого силача полезли вверх, под изящную чеканку шлема:
— Ты…дева? Эльф?
— Н-нет, не эльф. Я человек. Меня зовут Ольва… Ольва Льюэнь.
— Но ты не моего народа! Я думал, лишь ристанийкам под силу… — проговорил было Тенгель, но тут битва приблизилась, и позади предупредительно запели роханские рога.
Юноша встрепенулся и выпрямился в седле, выхватив меч.
— В бой, сыны Эорла! В бой, рохиррим! — заорал молодой человек во всю глотку, сжал ногами коня, ускоряя его и без того стремительное движение, и Ветка бок о бок с ним врезалась в неровный строй орков.
***
… Доскакать — дурацкое дело нехитрое….
Ветка неслась по полю брани, оставив могучего эорлинга позади, втянув голову в плечи и с ужасом слушая, как цокают по доспехам стрелы. Она не стала осаживать кобылу, и, благодаря Зиме, которая вертелась, перепрыгивала через тела, шарахалась, и продолжала двигаться вперед, Ветка уцелела. Стремясь попасть в битву, девушка ни разу не дала себе труда представить мясорубку, которую увидела, и придумать, что она тут будет делать.
Перекошенные морды орков; светлеющие при виде нежданной подмоги лица эльфов и гномов, и сплетающиеся кличи: ««Барук Казад! Казад ай-мену!» «Tawar tur!» «Рохиррим!»
***
И орки дрогнули, и пытались бежать черные твари — но всадники, образовав вокруг груды золота сплошной водоворот, стреляли с коней из луков, кололи копьями и рубили длинными легкими мечами.
И не было ни малейшего шанса уйти врагу из-под копыт многочисленных и рьяных эорлингов.
Ветка услышала рев Герцега, приветствующего подмогу, — в ответ ему затрубил белоснежный жеребец Тенгеля.
Ветка во всю силу рук и ног направила Зиму на голос ганновера.
И тут с небес пали драконы. Один, следом второй.
Рассвет занялся вовсю — молодые твари, в сверкающей на солнце гладкой чешуе, разметав крыльями и орков, и защитников Эребора, начали жадно заглатывать золото, пали в него, распластавшись грудью, вцепившись лапами.
Мига не прошло — их осыпал дождь стрел; Ветка успела приметить, что у одного из драконов вместо левого глаза зияющая алая яма.
И завязла в толпе орков, остановивших Зиму, хватающих и тянущих девушку с седла. Удар орочьей секиры пришелся в мощное железное оплечье, заботливо подобранное ей Фили; другой удар короткого меча скользнул по наручи…
Ветка отпихнула врага, выхватила легкий меч, подаренный ей Дис; рядом откуда-то появились Лантир и Глоин. Ветка, больше не думая ни о чем — только бы пробиться на голос Герца, ржущего уже где-то под самым крылом чудовища, рубила и колола, как получалось.
На нее бросился громадный орк — его горло перерезал Лантир, и Ветку окатило потоком черной горячей крови, мгновенно промочившей ее до самого тела. Другого орка девушка успела ткнуть наугад… и он упал с проломленным черепом, убитый наповал могучим Глоином. Вот уже близко, — вот же Герц, вот! Седло его пусто…
И вдруг многоголосый крик раздался на поле брани.
Рядом с Веткой рухнула на камни пустоши голова дракона, а землю возле нее заскребла когтистая лапа, соединенная с крылом… Девушка оказалась в объятиях огненного зверя; но кричали эльфы вовсе не из-за нее.
На шее дракона лежал Трандуил.
Длинный шип, украшавший голову чудища, вошел ему в грудь, второй рассек горло.
Меч Лесного короля торчал в месте, где голова дракона соединялась с шеей.
Руки Владыки, в сверкающих кольчужных рукавицах, все еще сжимали рукоять меча, и зверь был повержен; но сам Владыка не шевелился.
Ветка стояла, выпучив глаза. Водоворот событий вокруг нее затих и вовсе остановился, как будто никто более не двигался. Звуки пропали. Цвета тоже.
Она шагнула раз, другой, обойдя недвижную голову зверя, протянула руку и притронулась к локтю Трандуила, словно собираясь его позвать, помочь подняться…
В плечо ткнулся Герц; мир вокруг поплыл, а солнце кто-то неожиданно выключил.