Лайем невольно улыбнулся. Впервые его слова приблизили ее к нему. Не ту застывшую в неподвижности женщину, которую он видел перед собой, а его жизнерадостную, смешливую Майк, на которой он когда-то женился.
– А когда мы вернулись домой, наступили Ледниковые дни. И ты, как всегда, занялась организацией праздника. – Лайем вдруг рассмеялся, хотя воспоминание разрывало ему сердце. – Помнишь, что случилось в спортивном зале? Я остался там последним и никак не мог натянуть этот проклятый костюм, а все остальные уже были на улице и готовились к гонкам на санях. – Он усмехнулся. – Ты пришла туда, потому что искала меня. На тебе был костюм Снежной королевы. Ты сказала, что тебе всегда нравились мужчины в маскарадных костюмах. Тогда я схватил тебя за руку и потащил в мужскую раздевалку. Ты заперла за собой дверь…
Она дразнила его: «Лайем, не здесь…» Он обнял ее, прижал к груди и приподнял, так что она перестала касаться туфлями пола. Ее поцелуй был глубок и сексуален, он выжал из его легких весь воздух. Тогда он стал срывать с нее белое воздушное платье и белье…
– Ты обезумела, как и я. Ты расстегнула на мне костюм и помогла из него выбраться. – Лайем рассмеялся от души и удивился тому, что, оказывается, еще не разучился смеяться. – Боже, я чувствовал себя тогда эдаким суперменом. Помнишь, что случилось потом, Майк? Помнишь? Нас, супружескую пару, у которой двое детей, ждало на улице полгорода. И вдруг Миртл постучала в дверь раздевалки. Мы лежали на полу обнаженные и вспотевшие, наши тела извивались, как змеи. Мне пришлось зажать тебе рот рукой, чтобы ты не кричала. Тогда ты начала смеяться, плечи у тебя вздрагивали, а на глазах выступили слезы. Боже, как мы были красивы тогда! Я никогда не забуду, как ты была прекрасна в тот момент, как восхитительно было сжимать тебя нагую в объятиях! Стоило Миртл уйти, как ты расхохоталась так громко, что, казалось, весь город услышит тебя. «Вот и полетела к черту вся наша репутация», – сказала ты тогда. И я тоже рассмеялся. «Говори только за себя, – ответил я. – Моей репутации это не повредит, скорее напротив». – Лайем погладил ее по волосам и заметил, как дрогнули его пальцы. – Такими мы с тобой были, Майк. И такими снова можем стать, если ты просто откроешь глаза и взглянешь на меня. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. – Он медленно склонился и поцеловал ее в лоб, прошептав: – Всегда.
Глава 16
Джулиан проснулся совершенно разбитым, с жуткой головной болью. Его это не удивило. В таком забытом Богом городишке нечего делать, кроме как смотреть один из трех телеканалов и пить. Накануне вечером он убил целых два часа на то, чтобы дозвониться до Вэла. Каждый раз, услышав в трубке сигнал «занято», он отхлебывал виски.
Собрав последние силы, Джулиан повернулся на бок и набрал рабочий номер Вэла. Сьюзен сразу подняла трубку.
– «Лайтнер и компания». Наконец-то! Джулиан с трудом сел.
– Вэл здесь?
– Привет, Джулиан. Минуту.
– Джул? Как дела на холодном севере?
– Куда, черт побери, ты подевался? Я звонил тебе вчера весь вечер.
– Ха, малыш! Если бы мне хотелось отвечать на подобные вопросы, я бы давно женился. – Агент рассмеялся собственной шутке. – Вчера мы снимали «На загадочном озере» – очередное душераздирающее и слезливое детище Аннет Бенинг и Ричарда Гира. А потом мы все… ну, сам понимаешь. Домой я попал только к четырем утра. А что, собственно, случилось?
– Я вчера видел Кайлу.
– Могу себе представить. И как она?
Джулиан постарался облечь в слова свои вчерашние впечатления, но безуспешно. Такого рода искренность никогда ему не удавалась.
– В этом было что-то фатальное, Вэл. Она без сознания, и я не знаю, что делать. Мне сказали, что она реагирует на воспоминания, и я стал говорить с ней о нас. – Он деланно рассмеялся. – Ты меня знаешь, я часто не могу вспомнить, что со мной было вчера. А тут стал вспоминать, как впервые поцеловал ее, и почувствовал… что-то особенное.
– Джули, я слышу в твоих словах благородное стремление добавить некрофилические оттенки к портрету.
– Очень смешно.
– Так в чем дело? Ты хочешь задержаться? Джулиан почувствовал разочарование. Он надеялся, что сможет откровенно поговорить с другом о том, что для него действительно важно.
– Послушай, Вэл, она любила меня. Пожалуй, это единственное, что я по-настоящему помню. Ощущение, что тебя любят.
– Каждая женщина, которая оказывается на твоем жизненном пути, обожает тебя.
– Но ведь это не одно и то же, правда?
Вэл замолчал на минуту, и Джулиан решил, что агент всерьез задумался над его словами.
– Пожалуй, нет. Ну и что же ты намерен делать со своими разросшимися до невероятных пределов чувствами?
Об этом Джулиан не успел подумать. Он был занят самими чувствами, а не их осмыслением.
– Не знаю. Она замужем.
– Она – что?
Джулиан инстинктивно отстранил трубку от уха. Вэл (Так взвизгнул, что это наверняка слышали все городские собаки.
– Ты прекрасно меня расслышал. Она замужем… за доктором, который мне звонил.
В трубке отчетливо раздался характерный звук – Вэл прикуривал сигарету, затем шумно выпустил дым.
– И он любит ее?
– Да. В ее палате теперь сосредоточена вся их совместная жизнь. Сестра рассказала мне, что он сидит рядом с ней дни и ночи напролет с тех пор, как произошло несчастье, а иногда и спит с ней.
– Тогда он серьезный соперник. Романтический супергерой, который любит ее настолько, что позвонил тебе, ее первому мужу, чтобы ты помог ее разбудить. Черт побери, не дай Бог газетчики пронюхают. – Вэл провалился в гробовое молчание, что означало серьезный мыслительный процесс. – Ты будь там поосторожнее, Джул.
Джулиан знал, что его друг прав. Кайла была частью его прошлого. Теперь у нее новая жизнь, к которой он не имеет никакого отношения. Но стоило ему прикоснуться к ней, как он вспомнил ее любовь… и это заставило его почувствовать себя невероятно одиноким.
– Джулиан? Ты ведь возвращаешься, да? Завтра у тебя встреча с…
Не дослушав, актер повесил трубку. Голливуд и собственная карьера в шоу-бизнесе вдруг показались ему такими далекими и несущественными, как черно-белые снимки проб по сравнению с цветной широкоформатной пленкой. Он закрыл глаза и невольно оказался во власти болезненных воспоминаний давно ушедших лет…
Его мать, Маргарет Джеймсон Этвуд Коддингтон, давным-давно сказала ему, что на нем лежит проклятие, и, похоже, оказалась права. Отец умер, когда Джулиану исполнилось восемь месяцев. Маргарет не упускала случая напомнить сыну о том, что никогда не хотела быть матерью. Она велела называть ее «мэм» и приучила вести себя так, чтобы его всегда было видно, но никогда не было слышано. Как только он немного подрос, она отправила его в школу-интернат в Швейцарию, где он и воспитывался, пока ©на занималась своими бесконечными мужьями, пластическими операциями и великосветской жизнью. Она часто посылала ему чеки, но никогда – письма.
Когда ему исполнилось шестнадцать, он сложил пожитки и отправился в Америку, надеясь найти какую-нибудь работу в Лаббоке, штат Техас.
В возрасте девятнадцати лет он уже представлял очертания своего будущего. Разумеется, оно пришло к нему в образе женщины. Он до сих пор помнил ее ошеломляющую красоту. Она подобрала его, как кошелек, валяющийся на дороге, мимо которого невозможно пройти. «Я возьму его», – сказала она себе. Позже он обнаружил, что она знаменитая актриса, и не успел оглянуться, как стал сниматься в фильме с ее участием, а потом оказался в Голливуде. И сразу стал сенсацией сезона. Тогда он изменил свое имя и образ жизни. Вэл занялся его карьерой и придумал ему прошлое, включающее безвременно погибших родителей. Именно Вэл назвал его Джулианом Троу.