Гартейн споткнулся, когда перерезали главную артерию на его шее. Из пульсирующей раны хлынула волна венозной крови и, залив пол арены своим гнилым зловонием, потекла через решетку. Сохраняя давление, Даггер дождался, пока у животного не подкосятся передние лапы, и оно не начнет падать. Только тогда он отпустил конец цепи и взметнул его вверх дугой.
Смертоносный конец цепи обернулся вокруг прута на потолке клетки. Даггер отпустил существо, начавшее падать под ним, и ухватился за цепь обеими руками. Вопли и крики зрителей сменились ошеломленной тишиной, поскольку гартейн сделал последний дрожащий выдох, прежде чем язык вывалился у него изо рта, а глаза потускнели.
Даггер свисал на цепи по центру клетки и медленно крутился на ней, чувствуя на себе сотни взглядов. Сам он источал ярость, когда гневно смотрел на людей в ответ. Но лишь до тех пор, пока Даггер не увидел одинокую фигуру, стоящую в стороне ото всех на верхнем ярусе трибун, при виде которой ярость исчезла.
Не окажись он так высоко, не заметил бы тонкий, укутанный в ткань силуэт. Даггер смотрел, как бледные руки потянулись и откинули капюшон, чтобы показать лицо, скрытое прежде в тенях. На мгновение – не больше, чем на долю секунды – Даггер встретился взглядом с парой карих глаз, которыми был одержим.
Даггер судорожно сглотнул, наблюдая, как фигура быстро накинула капюшон на прежде место и попятилась в тень, к еще одной фигуре. Остатки сил покидали его, и у него задрожали руки от истощения. Глянув вниз, Даггер выпустил цепь и спрыгнул рядом с мертвым гартейном. Он опустился на одно колено и тяжело задышал, в то время как мысли его превратились в хаос.
На него нахлынули громкие аплодисменты зрителей, пульсировавшие в опустошенном сознании. Даггер поднялся на убитое им животное и постарался посмотреть поверх толпы. И громко зашипел от ярости, почувствовав на запястьях длинные полоски, когда охранники подбежали, чтобы сковать его. Он попытался бороться, отчаянно силясь посмотреть поверх голов людей, но это было бесполезно. Соскользнув со спины гартейна, Даггер расправил плечи при виде вошедшего в двери Келмана, которых похлопал в ладоши.
– Молодец, триватор, – глумливо рассмеялся Келман. – За этот бой я заработал годовые поставки васпианского ликера.
Даггер дернулся вперед, волоча за собой охранников с обеих сторон. Келман попятился с замкнутым задумчивым выражением на лице. Рядом с ним тут же возникло еще три охранника. Даггер пошатнулся, когда один из них ударил его в грудь дубинкой. Он вздрогнул, а потом у него подкосились ноги от еще одного сильного удара.
– Я…убью…тебя, – прошипел Даггер и уронил голову вперед. У него горели плечи, пока охранники тащили его с арены до клеток тремя этажами ниже. Тошнота и усталость конкурировали с болью от глубоких ран на плече и спине. С болью и усталостью Даггер мог справиться. Но его убивала тошнота. Тошнота такой силы, от которой его надломленный разум пришел в такое отчаяние, что в последний раз попытался увидеть Джордан Сэмпсон и заставил думать, будто она оказалась в таком месте, как «Дыра».
– Никогда, – прошептал Даггер голосом хриплым от редкого разговора.
Он несколько раз моргнул, пытаясь расчистить видение в тусклом освещении. Охранники опустили его тело на холодный и твердый каменный пол. Двое из них стояли над Даггером, прижимая его руки к полу, пока пара оставшихся закрепляли кандалы на запястьях и лодыжках.
Как только они закончили, в камеру вошел целитель. Келман после каждого боя посылал врача, чтобы тот позаботился о ранах. Наемник хотел, чтобы Даггер был готов к следующему бою.
Даггер закрыл глаза, пока целитель хлопотал над ранами на руке и плече. Старик шепотом бормотал какой-то бред, прежде чем взять инжектор и, прижав его к шее пациента, нажать на спусковой механизм.
Когда старик неустойчиво поднялся на шаткие ноги, Даггер даже не потрудился открыть глаза. Спустя минуту, в длинном коридоре воцарилась тишина. Даггер был единственным пленником на этом этаже. Вскоре после прибытия его отселили от остальных, когда он начал подстрекать нескольких других бойцов напасть на охранников.
Перевернувшись на спину, Даггер уставился в потолок. Он мог почувствовать распространяющееся по телу лекарство, отключавшее боль и погружающее в сон. Что-то подсказало ему, что старый целитель, делая укол, пошел против данных ему приказов.
Еще мгновение Даггер сопротивлялся, удерживая глаза открытыми, но истощение поглотило его. В голове бесцельно блуждали мысли, прежде чем перед внутренним взором появилось красивое бледное лицо, затмившее собой все остальное. Джордан. Именно ее лицо он видел в безмолвии одиночной камеры между поединками.
Даггер боялся, что окончательно потерял здравомыслие. Он мог поклясться, что видел ее, но знал, что это невозможно. Сожаление и одиночество послали озноб по его телу. Ослабив жесткий контроль, под которым держал свой разум, Даггер окунулся в воспоминания, надеясь, что они согреют его на ближайшие несколько часов, которые придадут сил для очередного боя.
– Пожалуйста, – пошептал он тихим осипшим голосом. – Пожалуйста, пусть она будет в безопасности.
Даггер оставил попытки заснуть. Вместо сна он вспомнил свою первую встречу с Джордан Сэмпсон. Он сгорал от сожаления, поскольку не смог сдержать обещание, данное ей при их последней встрече. Только обещание и тот раз, когда он поцеловал Джордан, давали ему надежду и решимость бороться до последнего вдоха.
От незнакомого жжения глаза наполнились влагой. Даггер никогда не признался бы, что между его крепко смеженных век скатилась слеза. Поскольку признать ее означало также признать, что он оставил последнюю надежду когда-либо снова увидеть Джордан.
ГЛАВА 2
Земля. За два с половиной года до вышеописанных событий…
– Женщина пошла сюда, – сказал Даггер, поднимаясь с того места, где стоял на коленях возле сгоревшего людского транспорта. Они находились в узком переулке в нескольких кварталах от склада, где удерживали в плену Хантера, и пытались найти человеческую женщину, освободившую его от заключения. – Хантер, ты уверен, что это не очередная ловушка?
– Это не ловушка, – отрезал Хантер и расстроено осмотрелся. – Сегодня вечером я должен найти ее…
Пожав плечами, Даггер смотрел, как еще одна темная фигура вышла вперед и положила руку Хантеру на плечо. Из всех троих Сайбер был самым спокойным и оптимистичным. Даггер отвернулся, чтобы можно было идти по кровавому следу, оставленному человеческой женщиной.
Лично он считал, что друг совершал огромную ошибку, пытаясь найти ее. До сего дня большинство виденных им за прошедшие четыре года людей не произвели на него впечатления. Конечно, как правило, те, с кем сталкивались Хантер, Даггер и Сайбер, пытались их убить.
Но ему пришлось признать, что порой встречались также и хорошие люди. Даггер уважал усилия, прилагаемые вооруженными силами Земли, чтобы справиться со сложной задачей по сдерживанию людей. Однако считал, что лучше держаться от землян подальше, особенно с учетом того, что их пребывание здесь уже почти подошло к концу.
– Мы найдем ее, – пообещал Сайбер и, повернувшись, мрачно посмотрел в темное небо. – Почему нам обязательно нужно было застрять в регионе, где на нас все время льет, как из ведра?
Даггер хрипло рассмеялся.
– Потому что ты, Сайбер, решил, что будет очень смешно попытаться свести Джага с человеческой медсестрой, которая зашивала тебе рану, полученную на нашей миссии месяц назад. Стоило сначала подумать, прежде чем злить своего командира, – парировал он. – Я нашел больше крови на этой дороге. Скоро мы должны будем найти твоего воина, пока еще можем уловить аромат ее крови, Хантер, иначе нам придется пойти сложным путем. Меня не прельщает перспектива заглядывать в каждую дырку, в которой она могла скрыться.