Я касаюсь его руки и хлопаю ресницами чаще, и в ответ получаю улыбку. Одна из других женщин, разделывающих мясо, бормочет что-то себе под нос, но я не расслышала. Это не имеет значения. Рано или поздно они разберутся, и поймут — я им нужна. Я позабочусь об этом.
Берт идет дальше, проверяя работу других людей, которые помогают. У нас нет возможности долго хранить мясо. Змаи используют промасленную кожу и технику сушки, чтобы продлить срок его хранения, но это никак не влияет на вкус. Я не против, хотя другие жалуются. Это то, что они постоянно делают: жалуются. Я думаю, что я единственная, кто не ненавидит жить здесь.
— Это место отстой, — говорит рядом женщина по имени Сара, словно читая мои мысли.
Я её плохо знаю, просто мимолетная знакомая. Я не скучаю по кораблю. Там у меня не было никакой цели, всем мешала, и я делала то, что должна была делать, чтобы выжить. Нас, выживших, здесь, на Тайссе, так мало, что всё это уже не имеет значения. Ну, не будет, как только они это поймут. Люди цепляются за старые привычки и принципы, насколько это возможно.
— Кто-нибудь из вас слышал о том, что говорит Гершом? — спрашивает Сара.
— Что опять? — спрашиваю я, закатывая глаза.
— Ты же знала, что она так и отреагирует, — бормочет женщина, которую я не знаю, и мои щёки горят от её укола.
— Он говорит, что мы должны провести голосование, — отвечает Сара.
— Голосование за что? — спрашивает Берт, проходя мимо.
— Выборы президента, что же ещё? — спрашивает Сара.
— Чертовски отличное время для такого, — бормочет другой мужчина, Джейкоб.
— Да кого это волнует? — Сесил вмешивается.
— Что, как кого? — спрашивает Сара. — Мы демократы, выборы основа наших ценностей, если мы их потеряем, то что от нас останется?
— Я буду голосовать за любого, кто сократит рабочий день, — говорит Брайс, и Сесил смеётся вместе с ним.
Некоторые другие фыркают над его шуткой.
— Сократить рабочий день, — качает головой Берт. — Сначала тебе придется немного поработать, Брайс.
— Эй! — говорит Брайс, поднимая зазубренный кусок мяса и размахивая им в воздухе, разбрызгивая кровь. — А ну-ка, что это у меня в руках?
— Плохо нарезанный кусок мяса, который ещё можно спасти, — рявкает Берт. — Ты не смотрел ничего, что я тебе показывал!
— О чём ты? Он идеален, как для гриля или около того, — отвечает Брайс.
— Будь добр, пожарь свой зад на гриле, — рычит Берт, подходя к Брайсу.
— Мне нравится Розалинда, — говорит Мэй, возвращая внимание к исходной теме, пока Берт забирает нож у Брайса и снова показывает ему, как нарезать мясо. Мэй безупречна, она выглядит идеальной, чистой и собранной, и я смотрю на беспорядок, который я устроила, пока разговор продолжается.
— Какой сюрприз, — говорит та же женщина, что уколола меня.
— О чём ты, Энид? — спрашивает Мэй.
Энид, теперь я знаю её имя. Думаю, что она и Джейкоб — брат и сестра. Она не отрывает взгляда от мяса, завёрнутого в промасленную кожу, только качает головой и игнорирует вопрос Мэй.
— Кто избрал её? — спрашивает Сара, заполняя пустоту.
— Какое это имеет значение? — спрашивает Мэй. — Она та, кто сохранил нам жизнь.
— Это не жизнь, а отстой, — говорит Сесил.
— Мне тоже нравится Розалинда. Она хороший руководитель, видит в каждом хорошее. Кроме того, Гершом — мудак. Терпеть не могу его движение «Человечество выше всех». Он мелкий засранец, который не смог бы перепихнуться в публичном доме с тысячей кредитов на счету.
— Она поощряет скрещивание видов, — говорит Джейкоб.
Отлично, он один из них. Риторика Гершома — «человекопомешанных». Они настроены против змаев и особенно против людей, когда женщины влюбляются в одного из них. Кажется, они не замечают, что без них мы все были бы мертвы. Нет, это не имеет значения в их ограниченных, полных ненависти сердцах. Они хотят убедиться, что все женщины достанутся им, и я думаю, что они действительно психи.
— Вы не можете контролировать любовь, — говорит Мэй.
— Любовь? — Джейкоб фыркает, его лицо становится ярко-красным, а затем фиолетовым. — Это не любовь! Это извращение! Противоестественно! Отвратительное скрещивание, которое уже привело к появлению одной мерзости. Это смерть для всей нашей расы!
Я крепче сжимаю нож в руке, желудок бурлит от кислоты, а руки начали трястись.
— Достаточно! — говорит Берт, поворачиваясь спиной к Брайсу и оглядывая комнату.
— Всё, что я хочу сказать, это то, что выборы кажутся хорошей идеей, — пожимает плечами Сара.
— Если ваша Розалинда такая чертовски замечательная, чего ей бояться выборов? — спрашивает Энид, не отрываясь от своей работы.