Мэй подходит к моему столу, берет мясо, которое я разделала, и заворачивает его. В её глазах плещется смятение. Боль в груди заставляет меня как-то её утешить. Она хороший человек, старается поступать правильно. Её руки дрожат, когда она пытается завернуть мясо. В уголках её глаз образуются слёзы. Она возится с обёрткой, пока я не кладу свою руку на её. Она поднимает взгляд, и я улыбаюсь. Её улыбка неуверенная, дрожащая, поэтому я хватаю её за руку. Она делает глубокий вдох, затем качает головой.
— Извини, — говорит она так тихо, что только я могу её слышать.
— За что? Ты была великолепна, — говорю я.
Она качает головой, и слеза скатывается по её щеке.
— Почему они не понимают?
Я пожимаю плечами.
— Они напуганы.
Мэй кивает, поджимая губы.
— Я тоже, — говорит она, со слезами на глазах.
Мой желудок сжимается, мне не хватает воздуха. Мне всё равно, что все смотрят, я обхожу стол и обнимаю её. Мы с Энид встречаемся глазами через плечо Мэй. Я сердито смотрю, Мэй этого не заслуживает. Меня не волнует, что они ополчатся на меня, но Мэй чертовски хорошая девушка.
— Прости, — шепчет она, когда мы отходим друг от друга.
— Ты нормальная, пошли к чёрту этих сучек, — говорю я, убедившись, что говорю достаточно громко, чтобы они услышали.
Они игнорируют меня, но глаза Мэй расширяются, и её рука летит ко рту. Она делает предварительный взгляд через плечо, потом назад. Сверкая ей своей лучшей улыбкой, я пожимаю плечами. Она остаётся на моём участке, работая со мной над припасами, и мы проводим время за светскими беседами. Остаток дня никто толком не говорит, пока, наконец, мы не закончили. День работы может прокормить нас на четыре, а то и на пять дней, если нам повезёт.
Нас слишком много, и слишком мало желающих выйти на охоту. Калиста занимается выращиванием сельскохозяйственных культур, на корабле она специализировалась на ботанике, но говорит, что пройдут месяцы, прежде чем у неё появится что-то жизнеспособное, а Джоли беременна на поздних сроках, и не может помочь. До тех пор мы зависим от быстро истощающихся припасов с разбитого корабля и охотничьих отрядов.
— Ты придёшь сегодня вечером в общую зону? — спрашивает Мэй, когда мы выходим наружу.
Энид выскальзывает за её спину, пытаясь избежать конфронтации. По выражению лица Мэй становится ясно, что она тоже не хочет неприятностей. Часть меня хочет отчитать Энид, но более рациональная часть сопротивляется этому желанию.
— Я могла бы, — говорю я, потягиваясь и зевая. — Я очень устала, так что могу просто упасть где-нибудь.
— Ладно, надеюсь, увидимся там.
Она протягивает руки, и я обнимаю её, после чего она уходит. Идя одна к своей квартире, я разминаю плечи, снимая напряжение. Разделка мяса — тяжелая работа, и, как неоднократно указывал Берт, я в ней не сильна. Я пытаюсь, черт подери, но проклятый нож никогда не проходит сквозь мясо так, как у него. Я должна стать лучше в охоте. Во-первых, мне она больше нравится, а во-вторых, если я на охоте, мне не придется разделывать мясо.
Астарот никому не рассказал о том, что я завизжала и привела в бешенство альфа-биво при нашей последней ходке. Боже, как было стыдно. Не ожидала, что будет столько крови. Или чтобы было так жарко. Мой желудок переворачивается при воспоминании. Так грубо, но еда на столе того стоит, верно? Нужен опыт. Я должна больше тренироваться.
— Привет, — звучит голос Астарота, и я оглядываюсь по сторонам, моё сердце заколотилось быстрее.
Он прислонился к зданию в пяти футах от меня. Я не знаю, как такой большой парень может двигаться так тихо. Я не знала, что он там!
— Э-э, привет, — говорю я, успокаивая себя.
Астарот подходит ближе, пока не заполняет всё моё пространство. Оттенок экзотического пряного мускуса наполняет мои чувства, и моё тело отзывается на него. Он такой большой, сильный, возвышается надо мной. Он улыбается, наклоняясь и приближаясь к моим губам.