Араун смеётся и поворачивается спиной к Падрейгу, возвращаясь к своей работе.
— Так что взамен? — спрашиваю я Падрейга.
— От тебя ничего не надо, — говорит он, ударяя молотом по наковальне.
Звон эхом отдаётся от стен долины, заставляя мои уши зазвенеть в такт. Биджас восстаёт, требуя, чтобы я показал ему свою силу, что он не лучше меня. Он будет слушать, когда я заговорю. Мои мышцы дрожат, пульсируя от бьющего в них адреналина.
— Давай поторгуемся, — повторяю я.
Стук Падрейга прекращается. Он встречает мой взгляд своим. Я изо всех сил пытаюсь сохранить контроль, мои руки сжимаются так сильно, что я чувствую, как мои ногти впиваются в них.
— Порция воды, — говорит он, опуская глаза.
Мой биджас триумфально ревёт, пытаясь взять себя в руки, но я могу его остановить. Я делаю глубокий очищающий вдох и смотрю на Висидиона.
— Что за порция? — спрашиваю я.
— Система торговли, — объясняет он. — Мы работаем вместе, каждый приносит пользу клану, но торговля справедлива. Вода — самая ценная вещь, поэтому она наш главный обменный материал. Порция — это норма воды на один день.
— Согласен, — подтверждаю я.
Я протягиваю ему руку, ожидая, когда он согласится на сделку. Он смотрит на мою руку с тяжелым молотом в одной руке. Повернув голову, он сплёвывает, кладёт молоток, затем делает шаг и берёт меня за руку, скрепляя нашу сделку.
Падрейг уходит работать, а Висидион уходит, и я следую за ним. Не могу не провести сравнения между кланом и Драконьим городом. Человеческое влияние на город в целом и на нас, змаев, становится более чем очевидным.
Почему? Почему такие яркие различия?
Падрейг и Араун ясно показали их для меня. Сила по-прежнему правит, дань биджасу. Это то, чего требуют наши первобытные инстинкты, доминирование, поклонение тем, кто оказался сильнее вас, и даже тогда неохотно. Указы, их мантра могут удерживать их от бижаса, но их общество всё ещё подчиняется ему.
В Драконьем городе у нас нет этой проблемы. Почему? Отличие в людях. У всех самцов змай в городе есть пары, или в моём случае я ещё работаю над этим. Другие самцы полностью обрели своё сокровище. Самки — это ключ.
— Что думаешь? — спрашивает Висидион.
— Здесь красиво, — говорю я, стараясь не сказать слишком многого.
Расскажу ли я им о Драконьем городе? Я так не думаю, пока нет.
— Тщательно подобранные слова, — говорит Висидион.
Мы идём обратно вдоль долины.
Лучший ответ, который у меня есть для него, это игнорирование его комментария.
— Людям нужен эпис, — говорю я, меняя тему.
— Слишком опасно, должен быть другой путь, — говорит он.
— Как вы выживаете без него? — спрашиваю я.
Змаю не нужно принимать его часто, не так, как людям, но нам нужно хотя бы раз в пару лет.
— Эпис — это корень хаоса, мы очистились от него, — говорит он.
— Очистились? — переспрашиваю я.
— Да, эпис стал причиной нашего падения. Эпис сделал нас рабами. Теперь мы свободны.
— Свободны от чего? — уточняю. — Нет будущего, наша раса вымирает.
— Тогда мы умрём достойно, но самки принесли нам надежду, — говорит он, останавливаясь и поворачиваясь ко мне.
Прищурив глаза, я изучаю его лицо, пытаясь понять, о чём он.
— Это бессмысленно, — говорю я.
Они не могут знать, что мы совместимы с людьми. Никто в Драконьем городе не знал бы, если бы Калиста не родила ребенка Ладона, и это было для всех неожиданностью. Знает ли Висидион, что женщины могут рожать наших детей? Если да, то откуда?
Висидион улыбнулся, затем постучал своим посохом по песчаному камню земли. Трижды он что-то проговорил, и, как и во многих других вещах, здесь есть атмосфера ритуала, хотя я этого не понимаю. Я ничего не могу вспомнить из того, что было раньше, но потом я потерял много воспоминаний из-за биджаса.
— Калессин — провидец, — говорит он, стуча ещё три раза. — Он предвидел войну, он пытался предупредить Совет, но они проигнорировали его просьбы. Он предвидел, что произойдет, и подготовился. Благодаря его видению мы имеем то, что имеем. будущее наступило. Он знал, что женщины придут и удовлетворят наши потребности.
— Он «видел» это? — недоверчиво спрашиваю я.
— Да, — говорит Висидион с прямым и серьезным лицом.
Он не шутит. Я не уверен, что с этим делать. Змай не занимается видениями и предсказаниями будущего, ведь так? Серый туман времени, который скрывает мою память, кружится, когда я пытаюсь покопаться в нём, но ничего не получается.
— Ну, — говорю я, не находя слов. — Какие у вас планы на самок?