Он поплелся обратно в свою палатку, прекрасно понимая, что скоро взойдет солнце. Это было время, которое он должен был использовать для молитвы Кейджу, но он был измотан. Он только надеялся, что его простят за то, что он пропустит еще один день.
Он повернул за угол, и его сердце упало. Франкос и Тринон уже встали, сидели у костра возле палатки Матеона и ели. Они оба увидели его одновременно.
— Как дела, Киска? — спросил Франкос. — Наслаждаешься?
— Ты сутулишься, Киска, — сказал Тринон. — Полу бы это не понравилось. Выпрями спину.
Матеон слишком устал, чтобы отвечать. Он пошел дальше, пытаясь обойти двух мужчин, но Франкос выставил свою пику, преграждая путь:
— Куда, по-твоему, ты направляешься?
— В мою палатку, — сказал Матеон. — Мне нужно поспать.
Дуб покачал головой:
— Для этого слишком поздно. Скоро мы сворачиваем лагерь. Собирай наши палатки и готовься к походу.
— Сами собирайте свои палатки, — рявкнул Матеон.
Франкос и Тринон вскочили на ноги, окружив Матеона с обеих сторон, наклонившись так, что их лица почти касались шлема Матеона.
— Кем, блядь, ты себя возомнил, желудь? — крикнул Франкос.
— Ты делаешь то, что мы говорим, и делаешь это сейчас, — проревел Тринон.
Матеон, запинаясь, отступил на шаг:
— Я… Мне нужно поспать.
— Ты полное дерьмо, желудь, — сказал Франкос. — А теперь собирай.
— Что здесь происходит? — спросил Пол, подходя сбоку. — Почему вы, девочки, не готовы двигаться?
Все трое встали по стойке смирно.
— Просто объясняю это желудю, Пол, — сказал Тринон. — Сказал ему, что тебе не нравится, когда кто-то опаздывает. — Матеон услышал ухмылку в его голосе и возненавидел его за это.
Пол, похоже, тоже ничего не понял. Он остановился так, что его доспехи коснулись доспехов Тринона. И фыркнул.
— Ты же не издеваешься над нашим маленьким желудем, правда?
— Да, Пол.
— Потому что с того места, где я стоял, это звучало так, как будто ты отдавал приказы. — Пол на мгновение замолчал. — И это невозможно. Ты не мог отдавать никаких приказов, потому что ты не полемарх, верно?
— Да, Пол.
— И ты не офицер, так?
— Да, Пол. — Голос Тринона был тих. Вся самоуверенность исчезла.
— Тогда я предлагаю, — сказал Пол, — чтобы вы пошевелили своими жалкими задницами и приготовились выступить в ближайшие пять минут.
— Да, Пол, — хором ответили трое солдат.
— И поскольку вы такие замечательные образцы армии Его Императорского Величества, вы пойдете в авангарде. От вас зависит, чтобы там не было никаких чертовых джиззи, поджидающих нас, чтобы убить. Понятно?
— Да, Пол.
Он ушел, не сказав больше ни слова. Тринон втолкнул Матеона в его собственную палатку, так что она рухнула на него:
— Придурок.
Франкос положил руку на плечо друга:
— Забудь о нем. Давай собираться.
Тринон хорошенько пнул Матеона, а затем оставил его среди обломков. Он все еще слышал, как дуб проклинал его, когда поднялся на ноги и свернул свою палатку. Стремясь поскорее набить желудок чем-нибудь, прежде чем ему снова придется ходить, он вытащил свой маленький паек, но вяленого мяса уже не было, а от хлеба осталась только подгоревшая корка.
Матеон зарычал. Ублюдки забрали его еду. Он схватил котелок, из которого они ели — его котелок — и потер коркой дно, пытаясь впитать то немногое, что в нем осталось, прежде чем отправить в рот. По крайней мере, это было уже что-то, даже если это только подчеркивало, насколько он на самом деле был голоден. О, как он мечтал о мамином блюде, о доброте своей матери. Это была не та жизнь, которую ему обещали. Никогда еще он не чувствовал себя так далеко от пристального взгляда Кейджа.
— Теперь мы все здесь, — сказал Пол, когда все собрались. — Помните, мальчики и девочки, мы направляемся в Киесун. Это территория повстанцев. Мы столкнемся с джиззи, жаждущими перерезать нам глотки. И какими бы ужасными и жалкими вы ни были, говнюки, вы мои ужасные и жалкие говнюки, и я не хочу вашей смерти. Пока, по крайней мере. Так что держите свои чертовы глаза открытыми и убивайте язычников, пока у них не появился шанс убить вас. Понятно?
— Да, Пол, — закричали сорок человек.
— Давайте выдвигаться. Франкос, Тринон, Киска — вперед. — Полемарх хлопнул в ладоши, и трое солдат начали второй день марша.
Их четыре Дайджаку пронзительно закричали и взлетели, строем пролетев над головой. Обнадеживающее присутствие, они должны заметить любую неприятность до того, как она подберется достаточно близко, чтобы вовлечь Матеона, но даже в этом случае только дурак не будет беспокоиться о том, чтобы быть начеку.