Карис уставилась на него, не веря своим ушам.
— Ты, блядь, серьезно? Разве ты не видел, как стражники ползают по всему городу? Мне повезло, что я не в тюрьме. — Он взглянул на дверь спальни, затем опустил глаза в пол. — Я должен был сказать твоему отцу, чтобы он сматывал удочки, когда просил меня присмотреть за тобой. — Раласис еще никогда не видел, чтобы Карис был так взбешен. — Или должен был вышвырнуть тебя за борт при первой возможности.
По лестнице застучали ботинки. Много ботинок.
Голова Раласиса резко повернулась к входной двери. Он не мог видеть, что происходит, но он знал. Во имя Богов, он все прекрасно знал. Он повернулся обратно к Карису:
— Что ты наделал?
Дверь спальни открылась. Там стояла Сели. С ней были двое городских стражников с обнаженными мечами. Раласис мог видеть троих детей на кровати позади них.
— Не делай глупостей, — сказал солдат, — или она умрет.
Входная дверь распахнулась. Еще шестеро стражников ворвались внутрь, обнажив мечи.
— Они пришли сюда несколько часов назад, — сказал Карис. — Ждали тебя.
— Ты ублюдок, — сказал Раласис, когда его руки схватили. — Как ты мог?
— Легко. Я сказал тебе, что не допущу, чтобы с моей семьей что-то случилось.
Раласис больше ничего не сказал. В этом не было смысла. Он не мог винить своего друга за его выбор. Раласис сам сдался бы, чтобы обезопасить Сели и детей.
Карис отвернулся, когда они выволокли Раласиса из комнаты, прежде чем дверь закрылась и его друг ушел.
Стражи потащили его вниз по лестнице, не заботясь об осторожности, позволяя ему врезаться во все, что было на пути — стены, перила, кулаки. Когда они выбрались наружу, улица уже была полна солдат. Казалось, явилась вся чертова армия. Какая-то часть его была польщена тем, что он заслужил столько внимания, но это была глупая часть. Остальная часть его понимала, в каком дерьме он оказался. Его дни на корабле определенно закончились.
Он только надеялся, что Тиннстра не рассчитывает на то, что он найдет ей лодку.
40
Франсин
Лейсо
Когда Франсин приехал в тюрьму, он сразу понял, что что-то не так. Слишком многие люди избегали его взгляда. Слишком многие ходили с пятном неудачи на лице. Теперь он стоял в командной палатке, недоверчиво глядя на генерала, когда тот подтвердил катастрофу прошлой ночи.
— Сколько? Скажи мне точно, скольким заключенным вы позволили сбежать прошлой ночью.
Мужчина переминался с ноги на ногу, подыскивая слова, которые могли бы спасти его шею:
— Мы не знаем. Не... в точности. Несколько лошадей были украдены во время попытки побега некоторыми беженцами. Мы поймали и убили основную группу, но один или двое ускользнули.
Франсин оглядел палатку, изо всех сил стараясь скрыть свой гнев. В конце концов, он был одним из них, тианом, который считал вполне нормальным, что спальня генерала занимает половину штабного шатра, который понимал необходимость хорошей выпечки и фруктового сока во время осады. Даже мундир, надетый на генерала, больше подходил для показухи, чем для сражения. Сколько времени понадобилось старому дураку, чтобы прикрепить все эти медали к своей груди? И за что они вообще были? Храбрость за завтраком?
Антониус стоял в углу шатра, пытаясь слиться с тенями, слишком хорошо понимая, что снова подвел своего тиана. Что ж, на этот раз ему это не сойдет с рук. Обещания были даны. Франсин повернулся и пристально посмотрел на него:
— А что насчет девчонки и шулка?
Антониус бросил взгляд на генерала, который в ответ слегка покачал головой:
— Мы... э-э... предполагаем, что они все еще внутри, Тиан. У нас нет оснований полагать, что они были причастны к попытке побега.
Франсин глубоко вздохнул. Ему казалось, что его кожа горит. Зуд теперь был постоянным источником раздражения, распространяясь по всему телу, поскольку уже два дня он не снимал форму Косы:
— Перестаньте называть это попыткой. Побег удался. Заключенные сбежали.
— Мы убили тридцать мужчин и женщин, — сказал генерал, пытаясь придать голосу хоть какое-то бахвальство. — Я бы не назвал это удачным побегом.
Франсин пристально посмотрел на дурака:
— Тебе не приходило в голову, что этих дураков принесли в жертву, чтобы позволить сбежать другим, более важным заключенным?
У Антониуса отвисла челюсть:
— Вы же не предполагаете...
— Именно это я и предполагаю, — ответил Франсин.
Мужчина упал на колени, склонив голову:
— Мой Тиан, прошу прощения.
— Вставай, — сказал Франсин. — Генерал, ты и твои люди должны немедленно взять тюрьму под контроль.
Рот генерала несколько раз открылся, прежде чем он обрел дар речи: