— И?
— Она уже должна была вернуться. Ее не было двенадцать часов.
— Что это значит?
— Ничего, кроме того, что она не вернулась. Может быть множество причин, почему это так, как хороших, так и плохих.
Тиннстра откинулась на спинку стула:
— Она может быть мертва или захвачена в плен.
— Или может быть на пути сюда.
— Нет, учитывая, как нам везет. — Волна усталости захлестнула Тиннстру, когда ее маленький осколок надежды исчез. — Мы не должны оставаться здесь. Нам нужно найти другое место в городе, чтобы спрятаться.
Майза положила руку на плечо Тиннстры:
— Не волнуйся. Анама заставит ворота работать.
— Хотела бы я иметь твою уверенность.
Майза улыбнулась:
— Я бы доверила ей свою жизнь.
— Тогда ты дура.
— Нет. Просто я знаю ее лучше, чем ты. Мы уже давно вместе.
— Вместе?
— Мы встретились вскоре после того, как я окончила Котеге. Ты не смогла бы найти двух более разных людей, и все же у каждого из нас было то, чего не хватало другому. Она интересовалась всем — ее снедало ненасытное любопытство. Она бы погрузилась в свои книги на дни и годы, если бы я ей позволила. Когда я путешествовала, она ездила со мной, совершая набеги на библиотеки с той же жадностью, с какой я изучала боевые искусства. Мы странная пара — ученый и шулка, но у нас это работает.
— Я не понимаю.
— Почему ты должна? Мы знаем друг друга всего несколько дней, и это не имеет никакого значения по сравнению со всем остальным, что происходит.
— Любовь всегда имеет значение — особенно сейчас.
— Анама сильнее, чем ты думаешь, — сказала Майза. — И лучше, чем думает сама.
Тиннстра снова потерла глаза:
— Нам всем нужно быть лучше, чем мы есть. От нас зависит Зорика.
— Мы ее не подведем.
— Надеюсь. — Тиннстра снова посмотрела на чонгорский текст, который читала, и ее охватил ужас. Если это была Последняя Война, им понадобится нечто большее, чем Зорика, чтобы выжить.
Тиннстра попыталась представить ее могущественной, как Аасгод, сидящей на троне, как король Кариин, сражающейся, как родной отец Тиннстры, но, несмотря на все усилия, она видела только маленькую девочку, лежащую перед ней. Невозможно было думать о ней как о ком-то другом. И Тиннстра должна была ее защитить.
Но как?
Милостивые Боги, заберите нас отсюда, и я обещаю, что никогда не позволю, чтобы жизнь Зорики зависела от других людей. Я сделаю все, что потребуется, независимо от цены, чтобы обезопасить ее, быть равным любой угрозе — даже если это будет стоить мне жизни.
44
Франсин
Лейсо
Франсин уставился на отражение Тиана Косы и закипел от гнева.
— Ты сделал меня слабым, — сказал он Косе. — Пока я дышал твоим воздухом. Жил твоей жизнью. Но этому конец.
Он сам убьет девчонку. Он сделает это сейчас.
По крайней мере, солнце снова село. Хорошо. Казалось правильным атаковать в темноте, под глазом Кейджа. В виде самого себя. Он сорвал с тела шелковую мантию, зажал кляп в зубах и высвободил свою силу. Его мышцы отреагировали, сокращаясь, изменяясь, увеличиваясь. Последовала боль — словно огонь пронзил его кожу. Франсин стиснул зубы, резко втягивая воздух.
Затем начались судороги, когда форма Косы трансформировалась в его собственную. Сколько раз он терпел эту пытку за эти годы? Слишком много. Слишком много.
Он закрыл глаза, ища темноту своего разума, убежище, пока его тело боролось за то, чтобы стать самим собой. Стать Франсином. Боль была приятной. Боль была правильной. Мое тело — твое оружие. Моя жизнь — твой дар.
Ему хотелось закричать, но он прикусил кожаную полоску во рту, сдерживая агонию в своей душе. Франсин не был слабым. Он был Избранным Рааку, слугой Кейджа. Он был смертью.
Затем он почувствовал, что боль утихает, как волна, достигшая берега, отступает, успокаивается, уходит. Он открыл глаза и увидел свое истинное лицо, смотрящее на него из зеркала.
Он надел свою униформу, чувствуя себя лучше в черном. Его пальцы коснулись черепов на воротнике, вспоминая тот момент, когда Рааку приколол их к нему — честь, оказанную ему. Было приятно снова иметь свою дубинку, как давно потерянную часть себя. Прикрепленная к кольцу на поясе, дубинка удобно прилегала к бедру, обещая то, что должно было случиться с Лейсо, с язычниками, ползающими по улицам.
В последнюю очередь он надел маску. Мягкая черная ткань, прилегающая к коже, была единственной роскошью, которую он себе позволил. Он снова был Франсином. Жители Мейгора увидят его и познают страх. Он был войной, смертью и возмездием.
Гейлин ждала его внизу лестницы.