Вдалеке позади него завизжали врата — мучительный вопль; Тонин открыл одну часть мира для другой. Вопль продолжался и продолжался, бесконечное обещание грядущих ужасов. Рассказывая миру о том, что Дрен не сумел его остановить.
Он бежал, падал, спотыкался и перебирался через валуны, кашляя и выкашливая. Он поскользнулся и заскользил вниз по склону к дороге, вокруг него летела грязь, разлетались камни, страх его подгонял. Воздух обжег горло, когда он отскочил от очередного валуна и пролетел пять футов до следующего. Учитывая его удачу, он сломает себе шею, двигаясь так быстро в темноте, но Дрен не мог остановиться.
Хуй знает, как ему это удалось, но он добрался до главной дороги и, пошатываясь, побрел по ней, не сводя глаз с Киесуна, как будто это могло помочь ему сократить расстояние. Вдоль городской стены горели факелы, и он мог видеть движение на зубчатых стенах. Ханраны были там, наверху, но недостаточно, чтобы остановить то, что надвигалось.
Это было безумное решение — остаться в городе после того, как они увезли королеву. Ему следовало прислушаться, когда Джакс предложил отправиться в горы. Ему следовало понять, что большинство людей в Киесуне ни хуя не знают о сражениях. Он был прав, когда назвал их овцами, но ему следовало отвести их в безопасное место, а не оставлять на убой.
Его ноги стучали по дороге. Еще ярд, и еще. Он бежал, не обращая внимания на боль в горле. Теперь он был на последней прямой. В конце дороги его ждал город с его наполовину залатанными стенами и заново-сколоченными воротами.
С вершины стены раздались крики. Кто-то его увидел. Он замахал руками, попытался позвать, но едва мог дышать, и ему не хватало воздуха для слов.
Крики становились громче, более неистовыми, но Дрен все еще бежал. Его ноги двигались почти по собственной воле, и он не думал, что смог бы остановиться, даже если бы захотел.
Затем он услышал хлопанье крыльев у себя за спиной, увидел град стрел, вылетевших из-за городской стены, и понял, что снова опоздал. Какое-то шестое чувство подсказало ему пригнуть голову, и он растянулся в грязи как раз в тот момент, когда мимо пролетел дайджаку, его ниганнтанское лезвие просвистело в нескольких дюймах над ним.
Он перевернулся и посмотрел назад, туда, откуда пришел, обратно на ворота, и увидел небо, заполненное Дайджаку, направлявшимися к Киесуну. Больше Дайджаку, чем он когда-либо видел. Сотни и сотни.
Он лежал, примерзнув к месту, и смотрел, как они пролетают мимо, перелетают через стены и попадают в город. Взрывы начались почти через мгновение. Безжалостный шквал. Земля сотрясалась от их ярости, и шум наполнил воздух, оглушая его. И он знал, что это было только начало.
К тому времени, когда Дрен достиг городских ворот, от них не осталось ничего, что могло бы помешать ему войти в город. От стен с обеих сторон тоже почти ничего не осталось. Дайджаку разрушили их своими бомбами, открыв город для того, что должно было произойти дальше.
Но они были не единственными, в кого попали, и это была не единственная волна бомб.
Дайджаку обрушивались безжалостной волной, сбрасывая шар за шаром, пока оглушительный грохот взрывов не слился в один. Земля задрожала, казалось, сама планета вот-вот расколется. Здания разлетелись на части, осыпая мир кирпичом и камнем, разбрасывая пламя и искры во все стороны, которые стремились найти топливо для распространения и роста.
Дрен, пошатываясь, прошел через все это, каким-то образом оставаясь в живых. Он хотел вернуться в Токстен. Он должен был найти Эндж, убедиться, что она жива, но после этого у него не было ни идеи, ни плана, что делать. На рассвете Эгрилы собирались уничтожить Киесун. Это было очевидно, и он не сомневался, что у них получится.
Он добрался до Темпл-стрит и увидел толпу, бегущую к нему, преследуемую пламенем. Их было, должно быть, человек пятьдесят, всех возрастов, перепуганных до смерти. Там была мать с ребенком на руках, другая помогала пожилой женщине идти, рядом с ними бежали дети лет десяти-двенадцати. Он мог видеть их лица, ему показалось, что он узнал некоторых из них.
Затем он услышал свист с неба. Он посмотрел вверх, увидел падающую бомбу и улетающего дайджаку. Он следил за падением бомбы вниз, вниз, вниз, пока она не ударилась о землю, и огненный шар не уничтожил все перед ним.