Конечно, каждый раз, когда она крала у мага, был страх, что Анама заметит, будут сказаны слова, и доверие будет подорвано. Но по мере того, как каждая кража оставалась незамеченной, этот страх исчезал, или, возможно, Тиннстре просто было все равно. Вода Чикара была важнее.
Почему она все еще это делает? Она просто должна. Быть лучше — это все, что имело значение. Если была хотя бы маленькая возможность, что вода делает ее сильнее, она должна была ей воспользоваться.
Прошло четыре года, прежде чем она впервые победила Майзу в поединке. Это ее меч остановился в дюйме от горла, а не меч Майзы. Они обе удивленно посмотрели друг на друга, когда это произошло.
— Ты стареешь, — сказала Тиннстра с усмешкой.
— Да, — ответила Майза, — но ты становишься лучше.
Прошел месяц, прежде чем это повторилось. Затем неделя, затем день. Тиннстра не знала, были ли ее победы просто естественным результатом тренировок или из-за зеленой жидкости, которую она пила. Какой бы ни была причина, она была довольна результатом. Ей казалось, что она может сражаться вечно.
— Ты готова, — сказала Майза.
— Готова к чему? — ответила Тиннстра.
— Начать сражаться с Анамой.
Тиннстра рассмеялась:
— Я надеюсь, что готова к большему.
Майза улыбнулась:
— Не стоит ее недооценивать.
— Анама не воин.
— Если ты никогда не видела, как она дерется, это не значит, что она не может.
Тиннстра не могла спорить с логикой Майзы. Просто за все годы, что они были вместе, единственной настоящей магией, которую, как она видела, использовала маг, было открытие врат в Айсаир. Тиннстра понятия не имела, на что способна Анама. Она видела, как Аасгод метал молнии и сминал человека одним движением руки, но Лорд-Маг был внушительной фигурой, даже когда умирал. Однако Анама? Тиннстра не могла этого знать.
На следующий день маг показала, какой дурой была Тиннстра.
Тиннстра стояла перед Анамой с тупым мечом в руке, все еще не зная, что делать. Майза и Зорика наблюдали за происходящим со скамейки в тени дерева. Зорике было девять лет, она была высокой для своего возраста, с длинными растрепанными волосами, и она не пыталась скрыть своего восторга, наблюдая, как две ее матери впервые дерутся.
— Ты готова? — спросила Анама.
Тиннстра кивнула. «Да». Она подняла меч, когда ее ноги соскользнули в первую позицию, а затем мир исчез из ее поля зрения. Верх превратился в низ, лево — в право. Она потеряла равновесие и чувствовала себя так, словно парила в воздухе — не было возможности твердо стоять на земле, чтобы сражаться. Анама двинулась к ней, наступая на плавающие круги света, ее крошечные кулачки горели ярко, как солнца, и Тиннстра могла только наблюдать. Маг нанесла удар, от которого Тиннстра должна была уклониться, но у нее не было возможности пошевелиться. Вместо этого пылающий кулак Анамы ударил ее в грудь и отправил в полет.
Секундой позже Тиннстра обнаружила, что стоит на четвереньках именно там, откуда начала. Она не двигалась.
Зорика, смеясь, подбежала к Тиннстре:
— Что произошло? Почему ты упала?
Тиннстра подняла глаза на мага, когда Зорика ее обняла:
— Я не знаю, что произошло.
Анама посмотрела на Тиннстру сверху вниз:
— Я могу проникать в мысли людей, чтобы они видели то, что я хочу, чтобы они чувствовали то, что я хочу, и даже сражались с врагами, которые существуют только в моем воображении.
Тиннстра встала, грудь болела в том месте, куда Анама ее ударила:
— Тогда почему мне так больно?
— Майза сказала мне сделать этот опыт настолько реальным, насколько это возможно.
— О, неужели? — Тиннстра взглянула на шулка, которая улыбнулась в ответ. — Зорика, почему бы тебе снова не пойти и не посидеть с Майзой. — Она поднялась на ноги, стряхивая боль в груди. С болью она могла справиться. Тиннстре нужно научиться принимать все, что Анама могла в нее бросить, если она хочет стать лучше.
— Ты собираешься снова упасть? — спросила девочка, улыбаясь.
Тиннстра кивнула:
— Я думаю, так и будет.
И она упала. Несколько раз только в тот день.
Маг становилась Дайджаку, Избранной с дубинкой и ледяным мечом, Тонин, которая открыла врата вокруг себя, приведя в бой дюжину Черепов. После каждой битвы Тиннстра плевалась кровью в грязь, держась за намятые бока и ноющие мышцы. Но Тиннстре было все равно. Каждое поражение чему-то ее учило. Каждая унция боли делала ее сильнее.