Яс осмотрела трех головорезов:
— Сколько вас здесь?
— Всего трое. Еще парочка, о которых я знаю, в туннелях. Остальные? — Он снова пожал плечами. — Последние несколько дней не были хорошими для нас.
— Мое сердце кровоточит из-за вас. — Яс оттолкнула его в сторону и подняла Ро. Она оглянулась на Плачущих Людей. — Пойдемте со мной.
Она повела их ко входу в пещеру, получая еще более странные взгляды теперь, когда в ее окружении были Плачущие Люди, но ей было все равно. Она заметила молодого ханрана, который шел вместе с ней, и направилась прямо к нему.
Он напрягся, когда увидел ее и мужчин позади нее, и не очень деликатно положил руку на эфес своего меча:
— Яс?
— Эти трое мужчин решили работать на общее благо. Найдешь для них работу, ладно? — сказала Яс.
Парень заглянул ей через плечо:
— Это Плачущие Люди.
— Верно подмечено, — сказала Яс. — Теперь делай, как я говорю.
— Да, мэм. — Парень не отдал честь, но Яс могла сказать, что он поддался искушению. Она улыбнулась. Ей нравилось, когда к ней относились с долей уважения. Слишком многие люди недооценивали ее в прошлом. Они считали ее слабой, потому что у нее был ребенок, потому что она заботилась о людях, о своем городе.
Одно можно было сказать наверняка: это ни за что не повторится.
— Усердно работайте, ребята, — сказала она, покидая Плачущих Людей и возвращаясь к своему костру. — Принесите мне немного еды, когда закончите.
Теперь Яс могла немного поспать.
82
Дрен
Киесун
Дрен был один. Как и должен был быть. Как он любил. Ему не нужен был Квист, ханраны или Эндж. Ему не нужны были мать и отец. Ему никто не был нужен. Ему было лучше одному. Волк-одиночка.
Умирающий волк.
Он, пошатываясь, вернулся в канализацию, мимо последних овец, все еще застрявших там еще на один день, надеясь и молясь, чтобы Черепа до них не добрались.
Он достаточно легко нашел Хасана, готовящегося взорвать туннели.
— Дрен? Что ты здесь делаешь? — спросил лидер Ханран, когда заметил приближающегося Дрена.
— Я пришел, чтобы все исправить. — Дрен кашлянул. Он не посмотрел, есть кровь или нет. Ему было все равно.
— Тебе нужно присесть, сынок. Ты неважно выглядишь.
— На это нет времени. Если я сяду, то больше никогда не встану.
— Так зачем ты вернулся?
— Я иду в лагерь Черепов и собираюсь убить их Тонин, — сказал Дрен. Он сделал паузу, набрал в легкие воздух, затем снова откашлялся. — Нам нужно помешать им последовать за нами в горы.
— Для этого нужно сделать нечто большее, чем просто убить Тонин, — сказал Хасан.
Дрен попытался ухмыльнуться.
— Я думаю, с остальным вы справитесь без меня. — Он покачнулся. — Дайте мне несколько бомб, и я вышибу сердце из этих ублюдков. Затем... в тот момент, когда… вы увидите, что это взрывается… вы атакуете... убиваете остальных.
— Даже если ты сможешь проникнуть внутрь, ты не сможешь после этого сбежать. Это самоубийство.
Дрен сглотнул комок в горле и посмотрел Хасану прямо в глаза:
— Я знаю.
— Дрен, я… Должен быть лучший путь...
— Я уже мертв. Вопрос только в том, как. Либо я прячусь в пещере и сру под себя, либо могу сделать что-то хорошее. — Он кашлянул. — Полагаю, у нас нет выбора.
Хасан вздохнул:
— Мы — мертвые.
— Как скажешь, — сказал Дрен хриплым голосом. — Итак, ты собираешься отдать мне эти бомбы или нет?
Хасан дал ему пять. Дрен запихнул их в маленькую сумку, не беспокоясь о перчатках или прочем подобном дерьме. Весь вред был причинен. Теперь пришло время вернуть долг.
— Тебе нужна помощь? — спросил Хасан.
— Нет. Я справлюсь сам. Как и должно быть. Ты просто приготовься и жди сигнала.
Хасан кивнул. Он протянул руку:
— Прощай.
Дрен ее пожал:
— Было весело. Увидимся в следующей жизни.
Дрен бросил свой меч на выходе. Он не был гребаным шулка. Это была еще одна ошибка. У него было несколько ножей, и у него были бомбы. Теперь он вооружен так, как и должен был быть.
Он нашел шахту и забрался наверх, медленно, скорее по необходимости, чем по выбору. Он определенно больше не был тем человеком, который мог часами бегать по крышам. Не то чтобы осталось много крыш, по которым можно было бегать.
По крайней мере, решетка сдвинулась достаточно легко, и Дрен втащил себя обратно в свой город. Просто оказавшись над землей, он почувствовал себя лучше. Как хорошо не убегать. Он никогда не был склонен к этому.
Он двигался по руинам Киесуна, как призрак, крадущийся от тени к тени, прокладывая себе путь через разрушенные здания с одного конца города на другой. Он хотел оказаться рядом с главными городскими воротами, чтобы найти место, где можно затаиться. Где-нибудь, где можно подождать, пока не настанет подходящее время. В таких делах нужно быть терпеливым.