Франкос позволил ему первым добраться до следующей двери, и Матеон знал, что два дуба сами убьют его, если он не сделает того, чего от него ожидают. Он молился Кейджу, чтобы его ждал ханран или жрец Ложных Богов, общающийся со своей паствой. Кто угодно, лишь бы доказать, что он святой воин, выполняющий работу Кейджа, что угодно, лишь бы это казалось правильным.
Он пнул дверь, но она только задребезжала в раме. Дубы рассмеялись, и он пнул ее снова. На этот раз замок уступил, он нажал плечом и вломился внутрь, выкрикивая боевые кличи, слезы текли по его лицу.
Но его не ждали ни ханран, ни языческие жрецы. Просто пожилая пара, цепляющаяся друг за друга изо всех сил.
— Убей их, — приказал Франкос. — Убей их сейчас.
— Убей их, — крикнул Тринон.
— Вы Ханран? — закричал Матеон на пару. — Где ваше оружие?
Старик что-то сказал, умоляя, протянул руку, как будто это могло помешать Кейджу заявить на него права.
Матеон закричал, заглушая протесты старика:
— Язычники, неверующие, проклятые. Где ваши идолы? Где ваши Ложные Боги?
Старуха заплакала.
— Убей их, — приказал Тринон.
— Не будь киской, — сказал Франкос. — Убей их.
Старик шагнул вперед, вытянув руки, все еще бормоча что-то на своем чертовом языческом наречии.
— Убей его! — крикнул Франкос.
— Кровь, которую я дам тебе, о Великий. Души, которые я пошлю тебе. Мое тело — твое оружие. Моя жизнь — твой дар, — сказал Матеон, вонзая свою пику в старика. Мужчина пискнул. Такой странный тихий звук. Матеону едва пришлось надавить, чтобы лезвие прошло насквозь и ударилось о стену позади него. Мужчина бросил на свою жену последний взгляд, полный страха и потери, а затем свет исчез из его глаз, когда он умер. Все было так просто. Почти никаких усилий вообще.
Женщина закричала и бросилась на Матеона, колотя его своими крошечными кулачками, когда он попытался вытащить свою пику из ее мужа. Франкос обхватил ее и схватил за седые волосы. Он бросил ее на пол и наступил ботинком, ломая кости.
Она лежала и всхлипывала, маленькая хрупкая грудь вздымалась. Трудно было видеть в ней хоть какого-то врага, не тогда, когда она была так похожа на родную бабушку Матеона.
— Сотри эту суку в порошок, — заорал Тринон. Его глаза горели ненавистью за маской-черепом, как у воплощенной смерти.
Кровь капала с пики Матеона. Одна жизнь отнята. Пути назад нет. Слезы текли по его щекам, когда он шагнул вперед. Он был святым воином, исполняющим волю Кейджа:
— Кровь, которую я дам тебе, о Великий. Души, которые я пошлю тебе. Мое тело — твое оружие. Моя жизнь — твой дар.
— Киска, — сказал Франкос.
Пика вошла внутрь.
— Да! — Франкос хлопнул Матеона по спине. — Теперь ты один из нас.
Да, подумал Матеон. Он посмотрел на мертвых людей у своих ног, и его снова охватила тошнота. Он был точь-в-точь как Франкос.
14
Дрен
Киесун
Дрен не ожидал увидеть толпы, расположившейся лагерем на городской площади у Дома Совета, но она там была. Сотни, если не тысячи людей. Город в городе, сгрудившийся под навесами или обломками. Грязные лица с испуганными глазами, все смотрят на новоприбывших с каким-то ожиданием.
Он был там с Эндж и Спелком, а также Хасаном и пятью ханранами. Они хотели забрать тела сына Джакса Кейна и еще одного шулка из камер в Доме Совета, и Дрен последовал за ними со своей командой. Черепа довольно хорошо укрепились в северном квартале, и Дрен искал что-то, что могло бы выкурить ублюдков из их нор.
Они привезли с собой две тележки, одну для тел, а другую для бомб, которые, как надеялся Дрен, хранились внутри. Возможно, он и улучшил владение мечом, но зачем сражаться лицом к лицу с ублюдками, когда он мог бы взорвать их на расстоянии?
— Кто это? — спросил Спелк, когда они прошли половину площади.
Дрен проследил за взглядом своего друга. Кто-то был подвешен на том, что осталось от виселицы. Кто-то молодой. Девочка. У него перехватило дыхание, когда он увидел ее лицо.
— Фалса.
— Черт, — сказала Эндж. — Похоже, ей все-таки это не сошло с рук.
— Вы ее знали? — спросил Хасан.
— Да, — ответил Дрен. — Она была одной из моих. — Не было смысла говорить Хасану, что она предала его, и он вышвырнул ее на улицу из-за больной ноги и всего остального. Нет смысла даже говорить ему, что Дрен нашел Фалсу, живущую в сточных канавах после вторжения, и обучил ее быть убийцей. Вообще нет смысла. По правде говоря, она была двенадцатилетней девочкой, и Дрен помог войне убить ее так же верно, как она делала это с любым из них.