— Это везде так?
— В значительной степени, — сказал шулка, пока они шли. — И станет только хуже, когда еда начнет заканчиваться.
— И раньше у нас было немного, — сказала Яс, — но это было лучше, чем сейчас.
Группа детей играла на груде щебня. Им было не больше шести или семи лет, но у всех был тот измученный вид, который война придавала всем, молодым или старым. Они оживились, когда заметили Яс и Кастера, и подбежали, протягивая руки.
— Есть еда? — спросил один.
— Есть деньги? — спросил другой.
— У нас ничего нет, — сказал Кастер. — Убирайтесь.
— Мне нравится ваш меч, мистер, — сказал мальчик со взъерошенными светлыми волосами. — Можно мне его взять?
Шулка отмахнулся от его руки. Тем не менее, от них невозможно было избавиться, они жужжали вокруг их ног, как мухи.
— Идите домой, — сказал Кастер. — Или идите и раздражайте кого-нибудь еще.
— У нас нет домов, — сказал один.
— Ни у кого больше нет, — сказал другой.
Яс заметила мальчика, который держался чуть в стороне от основной группы. Он недавно плакал, судя по засохшим соплям, запекшимся вокруг его носа и губы, а его впалые щеки говорили о том, что он давно ничего не ел. Яс предположила, что он ничем не отличался от остальных, но в его глазах было что-то такое, что напомнило ей о Малыше Ро.
Она сунула руку в карман и нашла монету. Экю. Это было все, что у нее было, и, вероятно, теперь она ничего не стоила. Если у кого-нибудь и была еда, они попросили бы больше, чем одну бронзовую монету. И все же это было лучше, чем ничего:
— Эй, малыш.
Мальчик поднял голову, его глаза сияли. Яс бросила ему монету. Он поймал ее в воздухе, а затем бросился бежать так быстро, как только мог, черпая энергию только Боги знали откуда. Другие мальчики отделились от Яс и Кастера и так же быстро бросились за ним. Погоня была короткой, конец жестоким. В воздух полетели кулаки и ноги, и маленький мальчик упал.
— Эй, — крикнула Яс, — оставьте его в покое. Она бросилась на помощь, но было слишком поздно. Монета вылетела из руки мальчика, и стая погналась за ней.
Кастер положил руку на плечо Яс:
— Оставь его. Нам нужно кое-где побывать.
— Старики могут подождать несколько минут. — Она высвободила плечо и подошла к мальчику. У него была разбита губа и из носа текла кровь, но ей нечем было вытереть кровь. — Мне жаль, — сказала она. Ее слова были так же бесполезны, как и ее деньги.
— Ерунда, — сказал мальчик, поднимаясь на ноги. Яс не знала, имел ли он в виду побои или ее извинения. В любом случае, это откололо еще один кусок от ее сердца. Мальчик сбежал, не сказав больше ни слова, его потребность найти еду и деньги была более насущной, чем любая боль.
Яс пошла дальше с Кастером, мимо сгоревших остовов зданий и груд щебня, которые когда-то были домами. Она почувствовала запах мертвых, погребенных под рухнувшими стенами, прежде чем видела тела, некоторые из которых были покрыты опавшим пеплом. Испуганные лица с голодными глазами смотрели им вслед. И на каждом шагу она слышала голос Ма: Это все твоя вина. Но как она могла это исправить? Как она могла сделать все правильным?
Через две улицы стало еще хуже.
Они переходили с одной стороны улицы на другую, когда что-то привлекло внимание Яс. Что-то, свисающее с уличного фонаря. Еще одно тело.
— Кастер. Смотри.
— Черт.
Он последовал за ней, когда она приблизилась к телу. Кто бы это ни был, он был мертв уже некоторое время. Мужчина. Вероятно, примерно ее возраста. Около двадцати пяти лет. Не тот, кого она знала. Не тот, кого она могла назвать по имени. На его шее была табличка с надписью «предатель».
— Мы сделали это с ним, — сказала она, чувствуя тошноту.
— Мы ничего не делали, — сказал Кастер.
— Ну, его повесили не Черепа.
— Он кого-то разозлил. Он что-то сделал, чтобы заслужить эту табличку.
— Откуда ты знаешь? — спросила Яс, ее гнев нарастал. — Быть может он не сделал ничего, только работал, чтобы Черепа не убили его семью, или чтобы заработать на буханку хлеба и прокормить своих детей?
— Я не знаю. Точно так же, как ты не знаешь, что это было что-то невинное.
— Вот именно. Вот почему у нас есть законы и судьи, а не разъяренная толпа, вешающая всех, кого им заблагорассудится.
Кастер оглядел разбитую улицу:
— Сейчас здесь не так много закона и порядка.
— Но мы не можем позволить этому продолжаться. Как будто Черепа заставили нас забыть, кто мы такие.
Кастер вытащил нож:
— Давай хотя бы снимем его, а?
Когда они добрались до Комптон-стрит, Яс заметила заметную перемену в поведении людей. Вместо испуганных лиц ее встретили суровые взгляды мужчин и женщин на улице, их оружие было едва скрыто от глаз и находилось под рукой. Движение на крышах тоже привлекло ее внимание. Она подняла глаза и увидела расставленных там лучников.