— Извини. Я вела себя как сумасшедшая.
— Я понимаю, — сказала Майза.
— Просто... — Тиннстра оглянулась на забор и детей по другую сторону. — Я не хочу, чтобы она была одна.
— У нее все еще есть ты.
— Но она этого не знает.
— Я уверена, что знает.
— Что за бардак. Что за полный бардак. — Тиннстра вздохнула. Было бы так легко сдаться, признать, что она побеждена. Все, что могло пойти не так, пошло не так. По крайней мере, здесь, в тюрьме, ей не нужно было беспокоиться о том, что Черепа попытаются их убить. Пока она знала, что Зорика в безопасности, тогда, возможно... Нет. Она ненавидела себя даже за то, что думала об этом. Нельзя сдаваться. Больше никаких попыток выжить. Не испытывать жалости к себе. — Покажи мне тюрьму. Отсюда должен быть выход.
Майза кивнула. Они переходили из одной тени в другую, стараясь держаться подальше от прямых солнечных лучей. Несмотря на это, температура была невыносимой, и Тиннстра постоянно отгоняла мух от своего лица.
— Стены около двадцати футов высотой и сделаны из твердого камня, — сказала Майза, когда они обходили лагерь по периметру. — Невозможно взобраться без веревок и абордажных крюков.
Солдаты наблюдали за ними с зубчатых стен. Они также никому не позволят подниматься беспрепятственно.
— Сколько охранников? — спросила Тиннстра.
— Я бы сказала, около двухсот.
— Для двух тысяч беженцев? Как-то маловато.
— Большинство людей здесь не бойцы, и вида копья более чем достаточно, чтобы удержать их на месте. — Майза указала на группу дорнванцев неподалеку, сбившихся в кучку на небольшом участке тени. — Жара истощает их силы. Выделенных продуктов и воды достаточно, чтобы все остались в живых, но не более того.
Группа охранников наблюдала за ними, пока они шли. На них были стальные нагрудники и открытые шлемы. Только у нескольких были копья, но у всех на бедрах висели абордажные сабли в ножнах. У них были короткие лезвия, но они идеально подходили для таких многолюдных мест, как тюрьма.
— Они никогда не ходят по лагерю в одиночку. Они держатся группами по три и более человек, что еще больше затрудняет кому-либо нападение на них, — сказала Майза. — Я слышала рассказы о том, что их можно купить — очевидно, они приносили бы людям дополнительную еду, если бы у кого-то были деньги, чтобы заплатить за нее — но сейчас? — Она пожала плечами. — Ни у кого не осталось денег, если только они не продают себя сами.
— Как распределяется еда?
— На данный момент все едят один раз в день. Любой, кого поймают за попыткой раздобыть больше еды, наказывается другими заключенными. Все решается само собой. Конечно, если рационы будут сокращены еще больше, все может быть не так дружелюбно.
Они повернули вдоль стены и направились обратно к столовой и главному зданию.
Майза указала на ворота, через которые Тиннстра прошла днем ранее.
— Ворота из прочной стали и всегда охраняются, коридор ведет прямо мимо главных казарм к другим стальным воротам. — Они остановились под сенью дерева, и Майза передала Тиннстре бурдюк с водой, чтобы та напилась. — И ты видела, что находится по ту сторону стен.
Тиннстра кивнула:
— Ничего.
— Мейгорцы уничтожили все до голого камня, и только Богам известно, как далеко. Даже если тебе удастся взобраться на стены или пройти через ворота, затем предстоит преодолеть мили пустоты, прежде чем ты доберешься до лесов. В такую жару это нелегкая задача. К тому же ты будешь легкой добычей для лучников на стенах.
— А как насчет лошадей? Карета?
— Здесь лошадей не держат. В них нет необходимости. Никто не уходит. Они привозят еду, воду и любых новых людей раз в день на рассвете, и фургоны возвращаются в город час спустя.
Тиннстра сделала еще один глоток воды, затем передала бурдюк с водой обратно Майзе:
— Как насчет помощи извне? Есть ли кто-нибудь, кто сможет нам помочь?
— Аасгод был нашей последней надеждой. Не осталось никого, кому есть до нас дело. Или, в любом случае, у них нет возможности что-то сделать.
Тиннстра посмотрела на высокие стены, понаблюдала за патрулированием стражи и еще раз проверила стальные ворота:
— Тогда все зависит от нас. Мы должны найти способ.
Они направились обратно к забору, отделяющему взрослых от их детей.
— Это самый большой сдерживающий фактор, — сказала Майза. — Охранники ясно дали понять, что любое действие против них приведет к наказанию детей.