Просто оставайся в живых, Зорика. Оставайся в живых.
Из глубины здания послышались крики — призыв к оружию, — но она уже видела нужный поворот. Она побежала на полной скорости, отскакивая от стен, а затем направилась к той части тюрьмы, где находилась Зорика.
Охранник поднялся со своего места у ворот, его силуэт заполнил проход:
— Что ты делаешь? Куда, по-твоему, ты направляешься?
Там не было места, чтобы взмахнуть мечом, поэтому Тиннстра врезалась в него, используя вес своего тела, чтобы прижать его к железным прутьям ворот. Воздух вышел из его легких, а затем она стала бить его снова и снова, ударяя рукоятью меча ему в лицо, выбивая зубы, ломая кости, все это время крича, полная ярости. Она перестала бить его только тогда, когда его тело соскользнуло по железным прутьям и осталось лежать у ее ног.
Тяжело дыша, вся в крови, она оттащила его в сторону и потянула на себя ворота.
Заперты!
Дерьмо. Она еще несколько раз встряхнула прутья, как дурочка, как будто это могло что-то изменить. Она смотрела в сторону детских домиков, прислушиваясь к крикам. Что бы ни происходило, это еще не закончилось. Время еще есть.
Она наклонилась, перевернула охранника и нашла его ключи. На железном кольце их было, должно быть, с дюжину — но какой из них ей нужен для этих ворот?
Где-то высоко над головой раздался звон колокола, быстрый и неистовый. Сигнал тревоги.
Она зажала свой окровавленный меч под мышкой и возилась с ключами, пока не вставила один из них в замок. Попыталась повернуть его. Ничего.
Колокол продолжал звенеть, заглушая ее мысли и любые другие звуки снаружи, достаточно громкий, чтобы у нее застучали зубы.
Тиннстра попробовала другой ключ, пот стекал с ее лба, воздух царапал горло. Ничего. Перешла к следующему. Сердце бешено колотилось. Попыталась повернуть его. Нет.
— Эй, ты! Остановись!
Она подняла глаза и увидела, что к ней идут трое охранников, все с саблями наперевес.
Время для последнего ключа. В спешке она чуть не уронила всю чертову связку, но каким-то образом вставила ключ в замок.
— Брось оружие.
Она повернула его — и замок с лязгом открылся. Во имя Четырех Богов, это был самый приятный звук, который она когда-либо слышала.
Увидев, что ворота открыты, охранники бросились бежать, выкрикивая еще больше бесполезных приказов остановиться. Она проигнорировала их всех и проскользнула в проем, как только он стал достаточно широким, затем захлопнула его за собой. На этот раз ключ легче нашел замок, но охранники были почти рядом с ней. Один из них сделал выпад, просунув свой меч сквозь прутья решетки, но она предвидела этот трюк, поскольку использовала его сама. Она повернула ключ, отклоняясь назад, чтобы не попасть под лезвие, а затем снова рванула с места, отбросив ключи в сторону и снова взявшись за меч.
Снаружи оглушительно звонил колокол, и она почти ожидала, что все охранники набросятся на нее. Затем она увидела толпу людей, атакующих забор, разделяющий две части тюрьмы, и поняла, что́, на самом деле, подняло тревогу.
Крики детей подтолкнули взрослых к действию. Некоторые пытались снести забор голыми руками, в то время как другие пытались соорудить пандусы над ограждением из столов и деревянных досок. Охранники по обе стороны границы делали все возможное, чтобы остановить их, но число беженцев продолжало расти. Падение забора было лишь вопросом времени.
Один из охранников со стороны детей заметил Тиннстру. Он крикнул ей остановиться, но она проигнорировала его. Зорика была единственным, что имело значение.
Она добралась до хижин, выстроенных в два ряда по пять лачуг. Дети всех возрастов бросились врассыпную при виде Тиннстры, измазанной в крови и с оружием, которая с грохотом мчалась меж лачуг. Те, кто не мог бежать, закричали.
Двое охранников лежали мертвыми перед хижиной, в которой должна была находиться Зорика. У двери тоже лежал мертвый ребенок, мальчик крупнее Набиля, но ненамного.
Тиннстра пробежала мимо них всех, взлетела по ступенькам к двери и ворвалась внутрь.
Ее встретили новые крики и еще больше крови. Она насчитала троих мертвых детей и пошла по красному следу через хижину, пока не увидела, что он заканчивается худым мужчиной, прислоненным к дальней стене, его кожа была бело-красного оттенка, а глаза смотрели в никуда. Из его живота торчал меч.
В комнате все еще были другие дети, все еще живые, они прятались, но она не видела...
— Она здесь. — Слабый голос мальчика справа от нее.
Тиннстра обернулась и увидела Набиля, который обнимал Зорику, защищая ее, оба были в крови, наполовину скрытые перевернутой кроватью. Набиль отпустил Зорику, и она подбежала к Тиннстре.