Охранник не двинулся с места, но копье в его руках задрожало, а из груди вырвался тяжелый вздох. Тиннстра хорошо знала это чувство — страх: он спрашивал себя, драться или бежать, сознавал, что хотел бы сделать одно, но придется делать другое.
— Никто не подумает о тебе плохо, если ты спасешь свою жизнь, — сказала она.
Даже колокол, казалось, прекратил борьбу, поскольку звон замедлился. К ним приближались шаги, множество ног, сопровождаемые криками на всевозможных языках.
Это было слишком для охранника, и он бросил свое копье на землю. Он покачал головой Тиннстре, повернулся, но дверь распахнулась, и его схватила толпа беженцев и выволокла наружу.
— Тиннстра! — Это была Майза, с мечом в руке, с рассеченной бровью. С ней была еще одна шулка, тоже вооруженная. — Слава Богам.
— Что происходит снаружи? — спросила Тиннстра, поднимая Зорику и закрепляя ее на бедре.
— Мы взяли под контроль оба комплекса и одолели около трети охранников, — ответила Майза. — Они отступили в караулку и все еще удерживают стены. Пока у них есть эти области, они могут просто сидеть сложа руки и морить нас голодом, чтобы заставить подчиниться. Боюсь, мы, вероятно, только выиграли себе небольшую передышку.
Тиннстра ухмыльнулась:
— Что, если бы я сказала, где ключи от караулки?
Майза улыбнулась в ответ:
— Это изменило бы ситуацию.
27
Раласис
Лейсо
Переулок Торенан был не из мест, куда можно забрести случайно. Узкий, в нескольких кварталах от доков, не допускающий до себя солнечные лучи меж изогнутых крыш, которые почти соприкасались над ним. Если бы кто решил спуститься туда по осыпающимся ступеням, не реагируя на аляповатые граффити, намалеванные вокруг входа, его бы встретило указание разворачиваться. Дубинка в руке мужика давала хорошее представление, что произойдет, если проигнорировать совет. Чужаков в переулке Торенан не любили.
Раласис, однако, не был чужаком. Для него посещение переулка Торенан было все равно, что возвращение домой.
Друз и Дирес сидели на табуретках у входа, положив дубинки у ног, настороженно наблюдая за происходящим. Несколько мужчин и женщин, работавших у Мэг, стояли на одном из ее балконов, улыбаясь и подмигивая любому похотливому дураку, который смотрел в их сторону. Это, безусловно, действовало, потому что двое мужчин направлялись прямо к входной двери Мэг и чудесам, которые таились внутри.
Сколько лет было Раласису, когда отец привел его сюда в первый раз? Четырнадцать? Он впервые выпил в таверне Торенана. Потерял невинность у Мэг. Там он впервые по-настоящему подрался из-за какой-то девушки, имени которой не мог вспомнить. И сколько состояний он проиграл? Во имя Богов, он определенно не хотел об этом думать.
И все же, после того дня и всего что тогда было, его больше никуда так не тянуло.
Он направился прямиком в таверну переулка, надеясь, что человек, которого он искал, окажется там. Вход в нее был неприметным, занавеска из бисера без каких-либо указаний на то, что находится за ней. Даже за входом в это место не было ничего заманчивого, только длинный коридор с лестницей в дальнем конце, освещенной слабым фонарем. Однако на полпути вниз по лестнице Раласис услышал знакомые звуки, свидетельствующие о том, что люди там усердно напиваются: гул болтовни, звон чашек и стук игральных костей. Всегда стук игральных костей.
В самом баре узкие окна бежали по всей длине каждой стены в футе от потолка; они пропускали лишь немного естественного света, усиливаемого дешевыми свечами, горящими на каждом столике. Была только середина дня, но в воздухе уже сгустился дым сигар и трубок с опиумом. Ирнусу, владельцу, было все равно, как напиваются его посетители, лишь бы они покупали у него наркотики. Соломенные циновки покрывали пол, уже испачканный пролитыми напитками, пеплом и чем-то еще — вероятно, рвотой. Все вместе это создавало совершенно неповторимый аромат.
И там был человек, которого он искал — человек сидел за столиком в дальнем углу, пристально глядя в свою кружку. Раласис подал знак Ирнусу принести еще два эля, а затем сел за стол мужчины:
— Карис! Рад тебя здесь видеть.
— Здравствуй, капитан, — поздоровался Карис, первый помощник капитана на «Окинас Кибе». — Не ожидал тебя увидеть здесь.
— Что я могу сказать? Я по тебе соскучился.
Карис покосился на него:
— Чушь собачья.
Двое мужчин ждали, пока Ирнус принесет им эль. Раласис сделал глоток и почувствовал, что узел его напряжения немного ослаб:
— О, мне это было нужно.
— Ты готов рассказать мне, что происходит?
Раласис открыл было рот, а затем его закрыл. Карис выглядел усталым, годы тяжким грузом легли на его плечи. Внезапно, вовлекать его в это последнее безумие показалось не очень хорошей идеей:
— Ничего, о чем тебе бы следовало беспокоиться.
— Я слышал это раньше — обычно примерно за пять секунд до того, как на меня вываливалась куча дерьма.
— На этот раз это правда.
Карис усмехнулась:
— Значит, ты накрасился, как павлин, одел парадный мундир с жестким воротничком и пьешь днем, потому что так ты расслабляешься? Сделай мне одолжение.
— Тебе лучше не знать. Поверь мне.
Карис отхлебнул эль. И ничего не сказал.
— Я думаю о тебе, — сказал Раласис. — Это неприятности. Ты не захочешь в них участвовать.
Карис поставил свою кружку на стол и повернул ее так, чтобы ручка была под идеальным прямым углом. И ничего не сказал.
— Прекрасно. Потом не говори, что я не дал тебе возможность не вмешиваться. Это Тиннстра. И королева.
— Та женщина, которую мы спасли? — Карис приподнял бровь. — Я так и знал. Все твои неприятности из-за женщин.
Раласис покачал головой:
— Все не так. Не в этот раз.
— Не так? — Голос Карис был полон недоверия.
— Не так.
— Тогда продолжай. Расскажи мне, что происходит.
Раласис поколебался, затем сказал:
— Коса отправил ее и девочку в лагерь для интернированных.
Карис откинулась на спинку стула:
— Что? Я думал, что девочка — племянница короля, Королева Джии.
— Так и есть.
— Тогда это не имеет никакого смысла.
— Коса утверждает, что она самозванка – беженка, которая сказала нам то, что мы хотели услышать, чтобы мы помогли им сбежать из Джии.
— Это невозможно. Они бы не знали, какие имена взять, если бы они не были теми, за кого себя выдают.
— Именно так я и думаю.
— И Эгрил не послал бы за ними этих монстров, если бы они не были важны.
— Да.
Карис поджал губы.
— Может быть, они всех одурачили. Может быть, эгрилы думали, что преследуют настоящую королеву, и они тоже ошибались. — Он взял свою кружку, но пить не стал. — Может быть, Коса прав насчет них.
— Ты видел, как сражалась Тиннстра. Она Шулка, а не какая-то трусиха, спасающая свою жизнь. — Раласис покачал головой. — Нет, Коса неправ.
— Как бы мне ни было неприятно это говорить, но... не стоит ли нему сходить? Объяснить, что ты думаешь?
— Я так и сделал. И видел короля. Они оба сказали мне не лезть не в свое дело.
— А ты собираешься?
— Я ездил в лагерь повидаться с Тиннстрой.
Карис с силой поставил кружку на стол:
— Конечно, ты поступил наоборот.
— Это ужасное место.
— Но лучше, чем ничего. У них есть крыша над головой, еда, вода...
— Ненамного лучше. — Раласис оглядел комнату, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Он понизил голос. — Тебе не кажется, что это неправильно? Эгрилы — наши враги, и все же мы запираем наших союзников.
— Да, эгрилов здесь нет, но есть тьма иностранцев. Если мы позволим им идти, куда они захотят, у нас будут преступность, болезни и Боги знают, что еще.
Раласис отодвинул свою кружку, внезапно почувствовав, что ему не хочется пить, и между его бровями снова образовалась складка:
— Это говоришь не ты. Это пропаганда Косы. Я говорил тебе не читать его листки.
— Это говорю я, капитан, — ответил Карис. — Мне жаль всех этих беженцев и все такое, но у нас и так достаточно дерьма, с которым нужно иметь дело, особенно если придет Эгрил.
— Да? А ты не задумывался о том, что, если придет Эгрил и победит нас — как он побеждает всех остальных, — нам придется спасаться бегством в поисках безопасного убежища? Что, где бы мы ни оказались, эгрилы посадят нас в тюрьму… Ты хочешь увидеть свою дочку Сели и своих внучек в лагере для интернированных?
— Этого не случится. — Однако голос Кариса прозвучал не так уверенно. Он опустошил свою кружку и потянулся за кружкой Раласиса. — Я этого не допущу. — Он сделал глоток и погрузился в молчание. — Так что ты собираешься делать?
— Тиннстра хочет, чтобы я нашел ей корабль.
— Зачем ей корабль, если она в лагере?
Раласис не ответил. Он позволил мыслям пройти свой путь через мозг Кариса и наблюдал, как осознание поразило его наставника.
— Черта с два, — сказал Карис. — Черта. С. Два.
Раласис кивнул:
— Я собираюсь вытащить ее оттуда.
— Ну, а я нет. Я не стану рисковать своей шеей ради женщины, которую даже не знаю.
— Я не прошу тебя об этом.
— Хорошо.
— Прекрасно.
Карис пристально посмотрел на Раласиса, затем покачал головой и вздохнул:
— Каков твой план?
— Я не собираюсь делать глупостей, — сказал Раласис. — Позже я встречусь с Тианом Галрином, чтобы спросить, может ли он обратиться к королю с просьбой освободить Тиннстру и девочку.
— А если он не сможет — или не захочет?
Раласис пожал плечами:
— В этот раз в лагерь меня пустили взятки. Нет причин, по которым они не могут снова сотворить свое волшебство. Тогда я отвезу их на запад.
— Тебе понадобится команда, которая тебе поможет.
— Да, — сказал Раласис с грустной полуулыбкой.
— Ну, ты не можешь взять «Окинас Киба». Пройдут недели, прежде чем он вернется в воду.
— В любом случае, он слишком большой. Мне нужно что-нибудь поменьше, с чем я и моя команда сможем справиться самостоятельно. Я подумал, может быть, одна из рыбацких лодок Марнн? Обычно они уходят на неделю, иногда на десять дней. Никто и не заметит, если одна из ее лодок исчезнет на некоторое время.