— Подожди, — сказала Тиннстра, держа Зорику за руку. — Подожди.
— Что случилось?
Тиннстра улыбнулась девочке, своей дочери:
— Ты будешь сама по себе. Аасгод и я... мы не можем последовать за тобой.
— Я знаю.
— Я знаю, что ты сможешь, — сказала Тиннстра, и у нее перехватило дыхание. Зорика была такой храброй, такой сильной, и все же она не могла ее отпустить. — Эта война. Это не похоже на твое обучение. Это даже не похоже на те битвы, что были у тебя с Избранными. Это хаос.
Зорика посмотрела в окно на горящий город:
— Я знаю. Я буду осторожна. Обещаю.
Тиннстра закрыла глаза, заставила свои легкие работать. Я знала, что этот момент настанет. Так бывает всегда. Страх скрутил ее внутренности. Она хотела прижаться к Зорике, защитить ее, и все же… Она вздохнула и открыла глаза:
— Я люблю тебя, Зорика. Знай это. Храни это в своем сердце. Что бы ни случилось дальше, ты была величайшим удовольствием в моей жизни.
Голова Зорики опустилась:
— Ничего не случится ни со мной, ни с тобой.
— Никто из нас этого не знает.
— Я знаю. Вот почему мы тренировались. Не для того, чтобы умереть здесь и сейчас. Чтобы мы могли победить и освободить Джию. Это только начало.
Тиннстра почувствовала новый прилив гордости. Неважно, насколько сильно она испортила свою собственную жизнь, она сделала что-то правильное в том, как воспитала Зорику. Девочка была храброй, мудрой и, самое главное, у нее было такое доброе сердце. Если они переживут все это, она станет замечательной королевой. Тиннстра отпустила руку Зорики и сделала шаг назад:
— Вот почему мы тренировались.
— Итак, давайте это сделаем, — сказала Зорика.
Тиннстра кивнула:
— Мы с Аасгодом отправимся во дворец. Сначала ты уберешь Тонин, а потом все остальное, что встанет у тебя на пути.
— Да, — без малейшего колебания ответила Зорика.
Тиннстра повернулась к Аасгоду:
— Ты готов?
— Я убил двух человек. Внизу. Убил их. — Мага трясло. Напуганный. Ошеломленный. Тиннстре нужно было, чтобы он собрался.
Она схватила его за руку:
— Ты сделал это, и тем самым спас наши жизни. Сосредоточься на том, что нужно сделать дальше. Не думай о Черепах как о людях — они монстры. И если ты проявишь к ним хоть каплю милосердия или будешь колебаться, они убьют тебя, меня, Зорику и всех остальных, кто встанет у них на пути. Я знаю, ты не хочешь этого знать, но единственная причина, по которой мы все сейчас здесь стоим, — это твои планы.
— Нет... я...
— Послушай, — огрызнулась Тиннстра. — Ты — единственная причина, по которой у Зорики есть способности. Ты — единственная причина, по которой я ввязалась в это дело. Ты даже солгал мне, чтобы убедить меня сражаться. Ты сделал все это, потому что знал, что это Секановари. Если мы проиграем эту войну, мы потеряем все. Ты понимаешь?
— Я понимаю.
— Я знаю, что затащила тебя на тысячу лет в будущее против твоей воли, но сейчас ты здесь, и время не повернешь вспять — если мы не победим.
Аасгод поднял глаза, и впервые Тиннстра узнала в нем что-то от старого мага:
— Я буду сражаться. Я не подведу ни одну из вас.
— Хорошо. — Тиннстра снова отвернулась к окну. — Зорика, ты видишь колокольню на востоке? — Она указала на большую башню с золотым куполом.
Девушка наклонилась вперед:
— Да.
— Первый Тонин там. Второй находится на полпути вниз по склону горы, ведущей ко дворцу, последний — у гавани. Когда они откроют врата, ты об этом узнаешь.
Зорика кивнула:
— Ты рассказывала мне — визг, горящий воздух, конец света.
Тиннстра улыбнулась.
— Я рада, что ты обращала внимание на мои уроки. — Она взяла руку Зорики и поцеловала ее. — Теперь покажи им, на что ты способна, Моя Королева.
— Тиннстра, я...
— Иди.
Зорика забралась на подоконник:
— Я тебя люблю.
— Я знаю.
Зорика ухмыльнулась и подняла свое копье:
— Мы — мертвые.
— Мы — мертвые, — повторила Тиннстра, и слеза скатилась по ее щеке.
И Зорика улетела в темнеющее небо, сияющая искра надежды. Да защитят тебя Боги, моя прекрасная девочка. Я не могу любить тебя сильнее.
Тиннстра отвернулась от окна, не в силах смотреть, что произойдет дальше. Она поставила пакет с водой Чикара на пол, достала еще флаконы и передала их Аасгоду:
— Поддержка. У нас есть работа, которую нужно сделать.
71
Яс
Киесун
Яс стояла снаружи склада с окровавленным ножом в одной руке и сумкой в другой. Она была вся в запекшейся крови, большие пятна которой невозможно было не заметить на ее пальто и бриджах. Особенно промокли рукава.
Возвращение на склад было тяжелым испытанием. Эгрилы были повсюду, и непрерывные сражения происходили от одного конца города до другого. Яс не раз чуть не была схвачена вражескими солдатами. Но территория вокруг Плачущих Людей была свободна от захватчиков. В конце концов, эта территория уже им принадлежала.
Вдалеке оркестр войны играл свою веселую мелодию: взрывы, крики, сталь, бьющаяся о сталь, и только богам известно, что еще. Яс едва замечала все это. Смерть и разрушения стали таким же обыденным явлением, как пение птиц.
Двое Плачущих Людей вышли из тени, когда она приблизилась к складу. У одного была дубинка, покрытая шипами, в то время как другой сжимал скимитар, изготовленный в Эгриле. Это был примерно такой дружеский прием, какого она и ожидала.
— Брось нож, — крикнул мужчина с дубинкой. Длинные грязные волосы свисали по бокам его лица.
Яс сделала, как ей было сказано. Лезвие звякнуло о камень.
— Что в сумке? — спросил другой мужчина, поменьше ростом.
Яс подняла ее, позволяя им увидеть очертания содержимого. Две головы прижались к ткани, носы и подбородки были отчетливо видны. Дно сумки было таким же окровавленным, как и она сама.
— Подарки для Рааба.
— Тогда заходи, — сказал Сальные Волосы, демонстрируя в плотоядной ухмылке недостающие зубы. — Он тебя ждет. — Они оба отступили в сторону, освобождая ей проход между ними.
Внутри было темно, но ничего не изменилось. Рааб сидел на стуле примерно в двадцати ярдах от клеток, полных плачущих детей. Эгрил был рядом с ним, даже не потрудившись прикрыть маску, на коленях у него стояла ваза с фруктами.
Яс пришлось заставить себя идти нормально, когда она проходила мимо клеток. Она продолжала поглядывать на них, надеясь увидеть Малыша Ро, но ей пришлось напомнить себе, что сейчас это ее только отвлекает. Как только она разберется с Раабом и Черепом, она заберет своего сына. Беспокойство о Ро не принесет им обоим никакой пользы.
— Хорошо, Яс, — сказал Рааб, когда она подошла ближе. Он откинулся на спинку стула, положив одну ногу на колено другой, и скрестив руки на груди. — Не ожидал увидеть тебя так скоро.
— Я не хочу, чтобы мой сын был у тебя дольше, чем необходимо. — Она подняла сумку. — Сделка все еще действительна?
— Это выглядит недостаточно большим для трех голов, — сказал Рааб. — А сделка была на троих.
— Дайджаку взорвал Джакса прежде, чем я успела его убить. — Яс остановилась в пяти футах от мужчины и бросила сумку. — Двое других внутри. Хасан и Дрен.
Череп захлопал в ладоши:
— Браво. Браво.
Рааб, не торопясь, опустил ногу, а затем встал. На бедре у него висел нож, почти достаточно большой, чтобы быть мечом. Без сомнения, что-то компенсируя. В конце концов, размер не имеет значения, если ты знаешь, что делаешь. Он цыкнул зубом, а затем погрозил ей пальцем, расплываясь в улыбке:
— Ты сделала меня счастливым человеком. И богатым тоже. Хорошая работа.
Он шагнул к сумке, но Яс проскользнула перед ним и подняла обе руки, отчетливо видны были красные пальцы, осторожно, чтобы рукав не упал:
— Ты ничего не получишь, пока я не получу своего сына.
Рааб оглянулся через плечо на клетки, затем снова на Яс со своей обычной гребаной ухмылкой:
— Я человек слова, Яс.
— Не смеши меня. Отдай мне моего сына.
Рааб в мгновение ока оказался рядом, и, когда Яс подняла глаза, их носы почти соприкасались.
— Не указывай мне, что делать. Так это не работает. Еще раз забудешь о своем месте, и окажешься в клетке с детьми.
— Почему ты воюешь против своих? — спросила Яс. — Я понимаю Черепов, но не тебя. Ты джианин, как и все мы.
— Я Плачущий Человек. У меня нет своих. — Рааб похлопал себя по щеке. — Я заработал свою первую слезу, когда мне было десять лет. Любой, кто платит за мои услуги, получает то, что хочет. Все просто. Черепа это понимают, и они платят лучше, чем кто-либо другой.
— Ты взял деньги Рены, чтобы меня убить. Но она не получит того, чего хочет.
— Продолжай в том же духе, и она получит. — Рааб пристально посмотрел ей в глаза, пытаясь ее напугать. — Хотя, я думаю, именно эта дерзость позволила тебе убить своих друзей. Тебе было легко, в конце концов?
— Все оказалось так, как ты и сказал, — ответила Яс. — Любой, кто посмотрит на тебя, поймет, что ты убийца, не стоящий доверия. Но я? Наоборот. Это позволяет мне подобраться поближе — достаточно близко, чтобы сделать то, что нужно.
— Да? — Рааб ухмыльнулся, чертовски довольный собой.
— О, да. — А потом она воткнула нож ему в живот. Нож, который Хасан пристегнул к ее запястью ранее, после того, как она рассказала ему, что собирается сделать. Это было длинное тонкое лезвие, по правде говоря, больше похожее на иглу, но размер не имел значения, когда ты знаешь, как им пользоваться. И Яс знала. Быстро и точно. Внутрь и наружу. Снова, снова и снова. Она смотрела ему в глаза, когда это делала. Шок, боль, гнев, разочарование, страх — Рааб прошел через все это, пока не превратился в еще один труп, лежащий на земле рядом с ее сумкой с головами двух неизвестных людей, погибших на улицах. Она была рада, что ханраны отрезали головы за нее, но она бы позаботилась об этом сама, если бы пришлось.
— Что ты наделала? — спросил Череп, вставая, и его тарелка с едой со звоном упала на пол.
Яс был на нем в мгновение ока, нож задвигался еще быстрее. Внутрь. Наружу. Она кричала, когда делала это, весь ее гнев и ненависть вырвались наружу. Наносила удары даже тогда, когда он уже лежал на земле, более чем мертвый.