Жалкие крохи энергии, оставленные его братцем, медленно потекли из меня прочь, добавив ощущений к и без того незабываемой гамме и окончательно лишая способности к сопротивлению. А вампир, тем временем сдирал с меня брюки, не озаботившись тем, чтобы их расстегнуть. Затрещала натужно ткань, оторвалась, сдаваясь, пуговица и предпоследний слой моей защиты оказался рыком сдёрнут вниз, выставляя на всеобщее обозрение бельё. Точнее, на обозрение одного конкретного ублюдка, которому точно было сейчас не до того.
Я продолжала трепыхаться, уже понимая, что всё равно ничего не выйдет. И, возможно, для меня всё закончится именно здесь, под чужим мерзким мужиком, чью глотку я бы с превеликим удовольствием перегрызла собственными зубами, выдайся только такая возможность.
И именно в тот момент, когда одноимённое мне чувство умирало под возбуждённое дыхание этого урода, дверь распахнулась, ударившись о стену с громким звуком. А в следующий момент тяжесть чужого тела исчезла, давай понять, что это не слуховые галлюцинации.
Не знаю, кого я ожидала, с трудом поворачивая голову. Хотя, нет, знаю. Гейба. Но это был точно не он, демона я бы узнала даже в таком странном наряде — черной форме с бронежилетом и шлемом, из-под визора которого были видны лишь глаза, тогда как всё остальное лицо скрывала маска.
Позади первого мужчины стояли ещё двое, паковавшие Ханси в наручники и, что несомненно стало целительным бальзамом для меня, пару раз приложившие его за сопротивление. Так-то, сволочь, прилетело бумерангом кармы, не дожидаясь следующей жизни.
— Мисс Эспаро? — голос звучал не слишком чётко из-за слоя ткани, но своё имя я всё равно услышала и кивнула, глотая выступившие от боли слёзы.
Мои наручники мужчина расстегнул в два счёта и даже помог перевернуться, потому что сделать это сама я была не в состоянии. Разве что брюки натянула самостоятельно, морщась и закусывая губу, чтобы не стонать.
— Как вы себя чувствуете?
Как приговоренный к смерти, с шеи которого сняли петлю за мгновение до выбитого из-под ног табурета.
— Вам нужен врач?
Мне нужно домой. И услышать, что чёртовому Ханси грозит что-нибудь посерьёзнее штрафа. Лучше расстрел. Или электрический стул.
Так и не добившись от меня не просто адекватных, но хоть каких-нибудь ответов, мужчина поступил проще — закутал в валяющийся тут же плед, превратив в гусеницу, поднял на руки, словно я ничего не весила и зашагал вон из комнаты, оставляя за спиной импровизированную темницу с выбитой с мясом дверью.
Каждый шаг неизвестно откуда взявшегося спасителя отдавался в пострадавшем теле болью. Особенно в животе, к которому я прижимала руки и скомканный плед. А окружающий мир плавал, как в воду погружённый, не давая рассмотреть чёткую картинку.
Но я всё равно умудрилась увидеть и распознать хоть что-то: лестницу из подвала на первый этаж, роскошную обстановку просторного холла, распахнутые на всю ширину створки входных дверей. Тут и там сновали люди в форме, похожие друг на друга, как детские солдатики. Переговаривались, перебрасывались короткими, не всегда понятными фразами, выводили из дома заспанных, поднятых с кроватей домочадцев прямо в том, в чём они были. И мне их было совершенно, вот абсолютно не жаль.
На улице было прохладно, но за возможность оказаться на свежем воздухе я согласилась бы даже на мороз. Только сунула нос в плед, попутно вытерев им щёки и высморкавшись в него же. Едва ли нужно будет возвращать имущество Ханси, так что без разницы.
А недалеко от ворот, уже за территорией вампирского особняка, даже ночью не выглядящего зловещим, уже ждали. Рядом с чёрным микроавтобусом, на котором наверняка явился местный спецназ, был припаркован чёрный же, донельзя знакомый джип, а рядом с ним…
Если бы Гейб не рванулся нам навстречу сам, то я бы точно спрыгнула с вполне удобных, но чужих рук, бросившись в те, что успели стать родными. Но демон в мгновение ока оказался рядом, буквально выхватив меня и прижав к себе с каким-то зашкаливающим отчаянием.
Не знаю, кого из нас трясло, а кому лишь передалась чужая дрожь, но колотило и впрямь изрядно. Я оставила в покое плед, вцепившись в ткань его пиджака, как в последнее спасение, а сам Габриэль, уткнувшийся лицом в мои волосы, похоже даже не дышал. И его молчание было дороже и важнее любых слов.
— Мистер Ролен, — мой спаситель, деликатностью не страдающий, настойчиво повысил голос, когда первая попытка обратить на себя внимание провалилась.