— Ты хочешь быть тут, я чувствую. Хочешь встать рядом со своими братьями и сразить врага.
— Хочу, — завороженно Борис наблюдал, как она скользила сквозь ряды воинов Священной Церкви, заглядывая им в глаза и стараясь прочитать их судьбы.
— То, что ты видишь — это картина будущего, которое может наступить. Сотни обстоятельств должны произойти, шестеренки времени невозможно остановить, но их можно сломать, замедлить. Именно этого хотят ведьмы — отодвинуть битву. Ослабить мою армию. Лишить нас сил. Они забирают лучших, сильнейших. И рождают своих героев. Незримый Змей нарушил Кодекс Войны. Он создал ту, кому запрещено ходить по этой земле.
— Та девушка, — картина чести, отваги и триумфа, которую наблюдал Борис, исчезла. Словно кто-то могущественный дунул и фигуры воинов рассыпались. Разломилась на части, кровавым каскадом падая вниз. Она встала рядом с охотником, а он не мог поверить своим глазам. Его братья пали в одночасье, но его поразило не это. А то, что он увидел следом.
Ведьма с длинными, пепельными волосами ступила на поле брани, где все было усыпано телами охотников и змеязычников. Войско света проиграло, но унесло с собой жизни тысяч еретиков. Они не смогут так просто восстановиться. Церковь и свободные люди еще может одержать верх. Девушка встала в середину. В ее руках была книга, от которой веяло злом так отчетливо, что Борису потребовалось усилие, чтобы не сделать шаг назад и не отвести взгляда. Девушка взяла эту книгу, а охотник увидел еще пятерых ведьм, что встали за её спиной. От них разило могуществом. Все они раскинули руки и Борис почувствовал, как их проклятая сила тянется к девушке. Затем увидел, как ее белые, длинные, тонкие пальцы раскрывают книгу. Как мерзкое зеленое свечение исходит из книги и трепещет под осторожными прикосновениями руки ведьмы. Как вылезает из ее рта мерзкая змея, отливающая зеленым блеском. Ведьма читала мерзкие слова, закатывала глаза и тряслась в исступление. Борис видел, как вокруг нее собирается огромное зеленое облако, почти что осязаемое. Как облако наполняется тонкими красными линиями, тянущимися к телам поверженных змеязычников. И поверженных охотников. Линии захватывали их тела, проникали в сердца и опутывали их. Борис видел, как линии дрожат и наливаются зеленым туманом, словно подпитывая мертвецов.
А потом был крик. Ведьма страшно заорала, высвобождая магию, которой не было равных. Огромное поле, усыпанное трупами дрогнуло. Дернулось. И ожило. Мертвецы поднялись. Змеязычники вернули себе жизнь. Охотники превратились в марионеток могущественной высшей ведьмы. Борис сжал кулаки и неожиданно ощутил в руке привычное древко топора. Охотник, не раздумывая, сорвался с места и занес оружие, чтобы уничтожить ту, что умела поднимать мертвецов. Ей нельзя было позволять существовать. Ее жизнь — величайшая опасность. Когда топор опустился на удивленное лицо — все исчезло. Больше никого не было рядом. Только холод, который Борис почувствовал спиной и голос, приятный и любящий:
— Все верно, Борис Романов. Я хочу, чтобы ты убил Лирию Эшленд. Ту высшую ведьму, которую защищала Корделия Фривуд и ради которой прибыла в Тарнем. Ту, что ты почти убил, но твой брат, Родерик Майкрон, остановил тебя. Я хочу, чтобы ты закончил охоту. Не могу обещать, что ты останешься на земле и после этого. Но обещаю, что ты не умрешь, пока не исполнишь свой долг. Если, конечно, ты примешь на себя такое бремя.
Борису не нужно было отвечать. Он упал на колени и смиренно склонил голову. Пресвятая Евангелина улыбнулась жесту охотника и лед на ее губах лишь немного хрустнул, так тихо, что достойный сын царя Соломона не придал этому значения. Она опустилась вниз, к нему и взяла голову праведного охотника в руки. Подняла и в последний раз взглянула в его чистые, полные смирения глаза. А потом поцеловала, заставляя охотника продрогнуть всем телом, лишиться возможности двигаться и дышать. Он уже был мертв, но сейчас его душа умирала, а Борис лишь преисполнился праведной гордости и гнева, который внушали ему с самого детства. Все, о чем он думал, это его миссия. Его священная охота.
День 13ый весеннего круга 214 года Р.С.
Тарнем, Железный район
Матиас ехал в повозке городской стражи сквозь Железный район и лениво рассматривал город вокруг. Он сгорал от нетерпения поскорее добраться туда, куда указал сонный стражник, которого они вместе с Теодором бесцеремонно разбудили. Спросонья он нехотя рассказал им о большом человеке, что медленно вышел из Стеклянного района и отправился куда-то в сторону пустыря, где раньше стояла церковь Тарнема. Охотник тут же поспешил к выходу, а растерянный капитан стражи пустился следом.
— Думаете его рассказ правдивый? — на бегу спросил Теодор, пытаясь не отставать от излишне проворного охотника.
— Не знаю, но я не вижу причин, почему мы не могли бы это просто проверить? — подмигнул Матиас стражнику.
Теодор предложил охотнику взять повозку — так они доберутся до Первого района намного быстрее. Охотник не возражал. За прошлый день он уже достаточно набегался и сейчас был даже рад неожиданному предложению. Вскоре они уже ехали сквозь Железный район, — а именно там располагались казармы городской стражи, — по направлению к пустырю, где до не давних пор стояла прекрасная Священная Церковь Тарнема.
Охотник осматривал улицы вечернего города. За один день тут будто произошла настоящая гражданская война. Люди уже закончили собирать убитых и направили раненых в переполненные госпитали. Кое-где начались ремонтные работы, но время от времени встречались растерянные люди, стоящие посреди обломков здания, которое было им домом несколько лет, а то и поколений. Некоторые даже не просыпались этой ночью, но тем не менее стали участниками, жертвами, войны которая произошла между людьми и змеязычниками. Так было всегда, когда охотники сражались с ковеном. Простые люди, обычные жители, оказывались втянуты в их противостояния и неминуемо лишались чего-то дорогого. Иногда жизни. Поначалу они благодарили охотников, воспевали их как героев и возносили о них молитвы Всеотцу. Но вскоре на смену этим возвышенным эмоциям приходила реальность. Они возвращались в свои дома, которых уже не было. К своим семьям, которые были мертвы. И понимали, что заплатили за избавление от змеязычников нестерпимо высокую цену. Многие города переживали запустение, разруху, а не редко и вовсе опустошение, после битвы с ковеном. Но по какой-то необъяснимой причине, Матиас считал, что Тарнем выстоит. А может — даже станет лучше.
— Прогресс, — Теодор кивнул Матиасу, указывая на большую паровую установку, что стражники выволокли к центральной площади Железного района. Огромное, неуклюжее строение, которое еле-еле могли тащить четыре лошади. Стражники уже начали разжигать печь внутри и из множественных труб повалил густой сизый пар. Одно из последних слов техники — полевая мобильная установка, которая одновременно служила для солдат теплым укрытием и подходила для готовки. Плотная очередь уставших, грязных и голодных людей выстроилась перед чудом техники. Совсем скоро стражники начнут готовить еду и раздавать желающим, а те, кто лишился крова — смогут переночевать на не особо удобных, зато теплых и скрытых от дождя кроватях. Кровати находились в специальном отсеке, сразу за главной печкой. Туда, извиваясь, уходили трубы, гоняющие пар, от того в спальном отсеке установки всегда была теплая, даже жаркая температура.
— Совсем недавно мы были варварами, что сражались железным оружием и ели холодную пищу, изредка поджаренную на кострах. Теперь этот мир становится совсем другим.
— Позвольте спросить, господин Штайн, вы поборник прогресса или считаете, что для него настало самое время? — с энтузиазмом поинтересовался Теодор.