Гексаграмма 24 (Фу) - Возвращение
Самый короткий путь не всегда самый быстрый
Рано утром беглецы выпили по два фазаньих яйца и наскоро перекусили мясом, недоеденным прошлым вечером. Еще четыре яйца они оставили на потом. Порывшись в комнатах второго этажа, Юл обнаружил сумку в сносном состоянии, которая, конечно, не могла заменить его вещмешка, но, тем не менее, была вполне пригодна для походных нужд. К ней он привязал лианы, получился своеобразный рюкзак. Из лиан же парень наскоро сплел себе поножи для гладиуса.
Юл и Хона разбаррикдировали вход в особняк, оседлали байка и, набрав воды в реке, отправились на юг. Лошади было тяжело нести двух наездников, и потому они ехали медленно. Парень даже предложил идти пешком, на что получил язвительный ответ, что от этого он не перестанет быть нажопником.
Юла удивило то, что слова спутницы совсем его не обидели.
"Наверное, я к ней привыкаю", - подумал парень.
Впрочем, проехали они не более тысячи шагов. Хона вдруг резко дернула поводья, поднялась на стременах.
- Что такое? - спросил парень.
- Тихо! - шикнула она, вытянув шею, и внимательно оглядывая местность.
Юл посмотрел туда, куда смотрит Хона, но ничего такого не заметил. Тогда он прислушался, однако, кроме стрекотни насекомых, никаких посторонних звуков до его ушей не дошло. Он сделал вдох. Пахло цветущей степью. Утро еще не сменилось дневной жарой, и было прохладно. Мир да благодать, одним словом.
- Видишь темные и серые пятна? - Хона указала куда-то в степь. - Там, вдали, видишь?
- Нет...
- Они к нам приближаются... это вердоги, отродья степных кошмаров...
- Да не вижу я ничего...
- Неудивительно, ты ж безмозглый кегль!
- Слушай, давай без оскорблений, - предложил парень.
Произнес он это совершенно бесцветно, просто по инерции. Вспоминая демов, Юл очень внимательно отнесся к словам напарницы.
- Они настигнут нас, - сказала Хона, - нужно возвращаться в тот дом, где мы ночевали.
- А как же Пагубь? Ты отказываешься от похода?
Девушка, не ответив, развернула и пришпорила лошадь. Байк тяжело поскакал. Юл периодически оглядывался, но по-прежнему не замечал никакой опасности.
"Может, она меня обманывает", - подумалось парню. Впрочем, вряд ли. Хона не из шутниц. Это, скорее, Юл мог бы разыграть ее.
Вскоре показались заросшие и полуразрушенные дома деревни. Проскакав по тропе, которая когда-то была улицей, наездники на всех парах ворвались во двор двухэтажного дома.
- Ты уверена, что за нами кто-то гонится? - парень спрыгнул на землю.
- Заткнись! - проорала Хона, спешившись. - Закрываем проем! Быстрей! Быстрей, давай!
Парень и девушка схватили сплетенные друг с другом пластиковые поддоны, подтащили к входу и загородили его, принялись спешно связывать конструкцию со штырями на стене и деревцами.
- Этого мало! - выкрикнула Хона. - Нужно чем-нибудь завалить их. Чем-нибудь тяжелым!
Юл забежал в дом, нашел комнату, где по углам стоял различный ржавый хлам. Побежал к побуревшему ящику, предназначение которого для него оставалось загадкой. В длину и ширину ящик равнялся трем локтям, в высоту он был с человеческий рост и еще четверть. Упершись в стену, парень с грохотом свалил его, затем позвал Хону. Пыхтя и обливаясь потом, напарники выволокли ящик на улицу, затем подтащили его к заграждению, плотно притиснули к поддонам, побежали в дом за более мелкими предметами.
Они безостановочно наваливали рухлядь на поддоны, скрепленные лианами. Хону била тяжелая одышка, но она продолжала вытаскивать из дома металлическое барахло, имеющее хоть какой-нибудь вес. Юл следовал примеру девушки, хотя особого страха не испытывал.
И, наконец, после десятой или даже двенадцатой ходки, байкерша, подскочив к баррикаде, вдруг пронзительно взвизгнула, уронив проржавевшую до дыр толстую трубу. Выхватив гладиус, Юл бросился к напарнице и тоже замер. В щель между перекладинами поддонов скалилась черная, вытянутая в длину собачья морда. Сзади испугано заржала лошадь. Парень вздрогнул.
Пес глухо зарычал. Желтые глаза его сверкнули бешеной злобой. С клыков стекала вязкая слюна. Юл не мог отвести взгляда от зверя. Острые зубы, мощные челюсти, поджарые мышцы - животное являло собой безупречное орудие убийства.
- Не смотри! Не смотри на него! - Хона закрыла рукой лицо. - Черные вердоги умеют зачаровывать! Они отродья степных кошмаров!
Но Юл будто не слышал напарницу.
- Безупречно, - прошептал он, и гладиус в его руках задрожал.
Гексаграмма 25 (У-ван) - Безупречность
Лучшее наслаждение настоящим - знать, что лучшее еще впереди
- Нет! - взмолилась Хона. - Прошу, не смотри на него! Он приманит тебя!
Парень молча и медленно двинулся в сторону рычащего пса.
- Нет! Не надо! - байкерша схватила напарника за плечо трясущейся, слабеющей рукой, но, видимо, ужас был настолько силен, что пальцы сами собой разжались и сползли по руке юноши.
Парень сделал очередной шаг навстречу баррикаде, а Хона плаксиво залепетала:
- Умоляю, Юл, не надо! Сопротивляйся, Юл, умоляю!
Пес зарычал громче и утробнее. В медных жестких глазах его пылали властное неистовство, неистребимый голод и беспощадная ярость. Он подзывал к себе жертву грозным рыком, который просто невозможно было ослушаться.
- Юл... Юл, борись... - прошептала девушка, но голос ее был тих и немощен, а зов пса - свиреп и силен. Никакой надежды на спасение теперь не имелось.
Последний правнук подошел к щели, из которой торчали острые изогнутые клыки, нагнулся и вдруг сделал резкий выпад гладиусом. Морда исчезла, и за оградой послышался жалобный скулеж.
- Это всего лишь собака, только большая и сильная, - сказал парень, разогнувшись.
Хона, убрав руки от заплаканного лица, удивленно вытаращилась на напарника:
- Он что, не зачаровал тебя?
- Нет, зато теперь псина будет без одного глаза, - Юл пожал плечами. - Просто я подумал, почему именно черные собаки должны уметь гипнотизировать? А чем другие хуже? Это всего лишь страшилки. Все эти демоны Внешней Тьмы, Скальпели Косноязычные, шлюхи Радиации, писающие в реки, всякие там небесные лошади, все это люди придумывают, чтобы объяснить себе необъяснимое. Я даже книгу читал... ну, не читал, просматривал, "Истоки мифологии" называется. Знаешь, сколько мама мне в Забытой деревне сказок нарассказала, пока я к прадеду Олегу не попал на обучение?
- Скотина! - вспыхнула девушка. - Я переживала за тебя, а ты...
- Нет, мне было, конечно, страшно, но не так, как тебе...
- Мне не было страшно! Понял, кегль? Я вообще ничего не боюсь!
Юл засмеялся:
- Конечно, ничего...
Это стало последней каплей. Хона, издав гортанный клич, кинулась на насмешника. Парень только и успел, что отбросить от греха подальше гладиус, когда разъяренная байкерша повалила его. Они покатились по земле.
- Хона, да успокойся ты! - Юл с трудом оторвал руки девушки от своего горла.
Байкерша, вырвав запястья из захвата, хлестнула младшего правнука ладонью по щеке. Это разозлило парня, но отчего-то он перестал бороться и с гневной обидой посмотрел на девушку. Та, встретившись взглядом с напарником, замерла на мгновение, а потом вдруг прильнула к Юлу и поцеловала его. Долго и страстно.
- Мне так нравится это, - прошептала она, вновь касаясь губами губ юноши, - мне очень нравится это... - Хона еще раз поцеловала Юла, а затем резко отпрянула от него. - Но этого больше не будет, - девушка поднялась и отряхнулась.
Парень, пожав плечами, тоже встал. Где-то в глубине души он понимал, что не стоит спорить со взбалмошной девчонкой, иначе она будет делать все наоборот, а так, нет-нет, да снова захочет ласки, а может и чего-то большего... впрочем "о чем-то большем" Юл старался не думать, невозможность контролировать влечение настораживало парня, именно поэтому он испытывал двойственное чувство к девушке. С одной стороны хотелось быть рядом с ней, с другой - страшновато.