- Не могу, - знахарь горько вздохнул, - в каждом вассальном селении есть наместники и их прихвостни. Каждое утро и каждый вечер они пересчитывают людей. Если кого-то не хватает, и он не найдется в течение недели, ближайшийродственник сбежавшего будет казнен. За убитого воина казнят пятерых, за наместника и приближенных к нему - десятерых.
- Да уж, хреново, - сделал вывод байкер, - они с вас дань берут, а еще каждую весну детей режут.
- Не совсем так. Деревни отдают своих сыновей и дочерей по очереди. Получается примерно раз в двенадцать весен. А в этом году ни одному селению не пришлось отдавать кровавую дань. Недавно был шторм и, говорят, к берегу прибило лодку чудного вида с юношей и девушкой. Их-то Богополь и взял в оборот.
- Что! - щеки Ури загорелись огнем. - Повтори, что ты сказал! Буря принесла пацана и девчонку? Их что, порешили?
- Нет, их принесут в жертву только следующей весной.
- Баггерхелл! Они захомутали мою дочуру! - Ури вскочил с места. - Показывай мне, где стоит этот долбанный Богополь, я иду к ним, и ни один сраный баггер меня не остановит.
- Постой! Постой! - знахарь поднялся и примирительно вытянул руки ладонями вперед. - Ты говоришь, там может быть твоя родная дочь?
- Да! Да!!! Ты глухой? Йенг тебе в уши!
- Тебе не о чем волноваться до следующей весны. С их головы не упадет и волосок. Им будут давать лучшую пищу, одевать в лучшие одежды, их будут почитать за детей бога и одновременно за детей архиерея, правителя Богополя.
- Я не могу ждать! Не могу!
- Но с чем ты пойдешь? С ножом и этим... самострелом? Я потерял сестру, и я помогу тебе, сделаю все, чтобы ты не лишился дочери.
- И как же ты это сделаешь? - байкер скривил снисходительную гримасу.
- Я пока не знаю, но вместе мы придумаем, у тебя почти год времени. Я узнаю получше, что да как. Ты поможешь мне, научишь быть сильным, ведь ты сильный! А я помогу тебя, я знаю местность и знаю снадобья, тоже чему-нибудь да научу. Это будет честный обмен.
Ури слегка успокоился, взглянул с грозным прищуром на Степу:
- Они точно никого не зарежут и никому не вырвут язык до следующей весны?
- Клянусь своими предками, павшими за свободу, что так!
- Лады! - Ури присел возле костра. - Пусть будет по-твоему: честный обмен.
Гексаграмма 58 (Дуй) - Обмен
Если хочешь чего-то достигнуть, бери и достигай!
По совету Степы Ури вернулся на одну из предыдущих стоянок.
- Здесь рядом промзона, - говорил знахарь, указывая на длинные покосившиеся трубы, возвышающиеся над чащобой, - а богопольцы собирают с нас дань стройматериалами и металлом. Ненароком нарвешься на Степных Псов. Тебя они вряд ли тронут, но слухи поползут, дойдут до наместника или соглядатаев. Это нам ни к чему.
Байкер поселился возле бухты в виде большого правильного прямоугольника. Чуть далее от нее из валунов и колышков он построил новую ловушку для рыб. Собственно говоря, существование Ури мало чем отличалось от той жизни, что он вел последние полтора месяца. Байкер охотился и рыбачил. Однако теперь он занимался и другими делами. Беспокоясь за судьбу дочуры, он все чаще заглядывал в Канон перемен и пытался прочитать не просто первое слово гексаграммы, но хотя бы несколько предложений. Получалось это с превеликим трудом.
Степа приходил раз в несколько дней. Чаще бывать он не мог, поскольку занимался сбором трав, лечением хворых, а иногда вместе с соплеменниками поиском новых залежей металла, оставшихся от древних.
Ури объяснил знахарю устройство свистка: какой тот должен быть длины, какого радиуса и сколько иметь прорезей, чтобы получалась нужная тональность, отпугивающая демов. Степа же в свою очередь раскрыл секрет противоядия. Изготавливалось оно из нескольких компонентов, одним из которых, к удивлению Ури, оказался яд самих летающих тварей.
- Это не только противоядие, но и лекарство, - говорил знахарь, - именно поэтому мы не уничтожаем колонию, а только убиваем нужное число, чтобы чернокрылов не становилось слишком много.
- От чего же оно лечит? - спрашивал Ури.
- От простуды и от болезней легких. А если выпарить с подорожником, то получается неплохая мазь для заживления ран, в том числе и гноящихся. Мы поставляем мазь в Богополь. А яд можно использовать при охоте, чтобы обездвиживать добычу. Главное помни, яд чернокрылов в сочетании с вином или брагой не парализует, а убивает.
Ури и Степа устроили охоту на демов. Теперь, благодаря свистку, не нужно было сидеть часами в засаде, чтобы подстрелить тварь, а потом ждать наступления ночи, чтобы забрать тушу. Набив с десяток бестий, компаньоны, устроившись на берегу бухты, занялись извлечением яда.
Знахарь принес металлическую пластину, найденную в промзоне. Ее он установил на четыре камня примерно одинаковой высоты. Пока Ури разжигал под пластиной костерок, Степа отрезал демам головы.
- Ядовитые железы у них находятся под глазами и чуть сзади, - пояснял он, - у чернокрыла внутри клюва, есть сток для яда. Мы отрезаем половину клюва, чтобы яд легче выходил и вскрываем череп.
Знахарь ловко проделывал операции над головами демов и бросал их на пластину.
- Когда яд начинает сочиться и подкипать, засыпаем пластину тонким слоем толченной рыбьей кости. Держим до появления резкого запаха, затем соскребаем получившееся марево с голов и пластины. Вот тебе и исходный компонент для снадобья и противоядия. Но он все еще остается ядовитым. Кинь щепотку в вино и отравишь человека, а кинешь в воду, просто отключишь на время.
Несколько дней спустя компаньоны продолжили работу. Знахарь принес небольшой металлический котелок, высушенные морские водоросли, чеснок, кору осины и еще какие-то травы, о которых Ури даже не слышал, несмотря на то, что всю жизнь прожил в степи. Они устроили костер на том же месте, где выпаривали яд. Только теперь - варили снадобье. Когда ближе к вечеру лекарство было изготовлено, Степа поделился им с Ури, а также в небольшом мешочке передал ядовитый порошок.
- В щепотку капаешь воду и натираешь им оружие, нож, наконечники стрел, но только лучше не руками, а с помощью листьев или травы. Очень помогает в борьбе с крупным зверем. Главное, успеть его хотя бы один раз пырнуть или пробить шкуру стрелой. Зверь вскоре вырубится. Держится на металле три недели, потом стоит обновить.
-Я оставлю яд пока нетронутым, но тебе спасибо, - сказал Ури, - я тебя вот о чем хочу спросить, если вы добываете металл из старых домов, можно будет сварганить лезвие для боевого топора? Мою старую секиру похоронил угрень во время бури. Такая большая рыбина, может, видел?
- Видел, - подтвердил Степа, - мы называем его подводной рысью. Ты говоришь о металле. Мы сдаем его под счет. Конечно, утаиваем кое-что, но выковать лезвие где-нибудь в городе, а не в кузне, мы не сможем.
- Послушай, вам запрещены акинаки, то есть мечи, копья, но ведь топоры-то разрешены. А секира - это тот же топор, только немного другой формы.
Знахарь задумался на несколько мгновений, потом сказал:
- Мой двоюродный брат работает в кузнице. Я договорюсь с ним. Он сделает два лезвия.
- Два, - удивился Ури, - мне хватит одного.
- Еще одно для меня. Ты ведь воин. Научишь меня драться на топорах.
Байкер ухмыльнулся, взял тростинку и принялся рисовать на песке:
- Лады! Тогда принимай заказ. Смотри: лезвие должно быть выпуклым, ну... вот примерно так. Его длина как моя ладонь и еще два пальца. Ширина где-то такая же. Нижний край лезвия вытянут на три... нет, лучше на четыре пальца. Шейка пусть будет в четыре пальца. Можно и в три сделать, но пусть будет в четыре. Проушину сделаешь вот такой формы под хорошее такое древко. Обух в три пальца и остро заточен, как и лезвие... все вроде. А, да, еще носок. Не нужно его вытягивать в пику, но пусть будет вот такой, чтобы охамевшему баггеру хоть в битве, хоть на допросе можно было под бочину ткнуть для пущего понимания.
- Я запомнил, - сказал знахарь, - думаю, у нас получится незаметно выковать секиры. Только не торопи. К осени ты получишь свое.