– Спасибо, – поблагодарил он, принимая тарелку. Как же он будет это есть? Ложку она забыла ему дать.
– А мы еще поиграем? – спросила Миранда, подходя к матери.
– Если хочешь, – ответила Оливия. – Как насчет шарад?
Предложение было встречено с энтузиазмом.
– Вы поиграете с нами в шарады, мистер Конор? – спросила Кэрри.
Он посмотрел в окно, выискивая место, где мог бы спрятаться. Но тут и другие девочки присоединились к просьбе.
Конор посмотрел на Оливию, но помощи от нее не дождался.
– Значит, шарады? – сказала она, протягивая ему ложку.
Он решительно покачал головой:
– Нет. Ни в коем случае.
Оливия пожала плечами: если не хотите, не играйте.
Но тут Конор увидел три пары голубых глаз, смотревших на него с мольбой, и понял, что не сможет отказаться. Он чувствовал себя идиотом, но все-таки участвовал в игре в шарады.
Конор Браниган не переставал удивлять ее. Оливия взяла очередной чулок – они с Бекки штопали – и посмотрела на мужчину, игравшего в шашки с Кэрри. Миранда же сидела рядом с ним на диване, и он постоянно спрашивал у девочки совета, так что она не чувствовала себя в одиночестве.
Если учесть его образ жизни, профессиональный бокс и постоянные переезды из города в город, можно было смело сделать вывод, что он не привык к обществу детей. И, тем не менее, он умел находить с ними общий язык.
– Я выиграла, – заявила Кэрри, съедая последнюю шашку Конора.
– Ну что тут поделаешь? – Конор покачал головой, делая вид, что огорчен, и посмотрел на сидевшую рядом с ним девочку: – Нам нужно было окружить ее, верно?
– Правильно, – ответила Миранда. – Мы бы ее обязательно побили.
Кэрри начала снова расставлять шашки на доске.
– Давайте сыграем еще раз, – предложила она.
– Не сегодня, – строго сказала Оливия. Отложив штопку, она встала с кресла. – Пора спать.
Оливия не стала слушать возражения и просьбы и отвела девочек наверх.
– Тебе было весело, дорогая? – спросила она у Миранды, помогая ей надеть длинную ночную рубашку.
– Это был самый лучший день рождения в моей жизни, мама.
– Я очень рада. – Оливия обняла дочку и выпрямилась. – Не забудь помолиться, дорогая.
Миранда произнесла молитву, и после этого Оливия уложила ее в постель. Поцеловав девочку, она пожелала ей спокойной ночи, погасила лампу и направилась к двери.
– Мама, как ты думаешь, мистер Конор будет здесь на мой следующий день рождения? – неожиданно спросила малышка.
Оливия не знала, что ответить, и сказала правду:
– Нет, дорогая.
– А почему?
– Потому что мистер Конор должен вернуться к своей прежней жизни. Он не может навсегда остаться с нами. Ну а теперь засыпай.
Оливия вышла из комнаты Миранды. Честер улегся посреди коридора. Оливия перешагнула через него и вошла в комнату Бекки.
Девушка сидела у туалетного столика, расчесывая волосы. Оливия стала рядом с ней.
– Хочешь, я расчешу? – предложила она. – Я уже давно не расчесывала тебе волосы на ночь.
Бекки протянула ей щетку, и Оливия начала расчесывать длинные светлые волосы дочери. Она уже почти закончила, когда девушка заговорила:
– Мама, как ты считаешь, я хорошенькая?
Вопрос застал Оливию врасплох, и она замерла со щеткой в руке. В зеркале их взгляды с дочерью встретились.
– Я считаю, что ты очень хорошенькая.
– Такая же хорошенькая, как Кара?
Кара Джонсон была лучшей подругой Бекки, и Оливия до сих пор помнила, каково это быть четырнадцати лет от роду и иметь лучшей подругой настоящую красавицу.
– Да, – ответила она. – Такая же хорошенькая, как Кара. Ты похожа на свою родную мать.
– Правда? А ведь я даже не помню, как она выглядела.
– Она была очень красивая. Иногда я ей ужасно завидовала.
– Ты? Но ты же была ее лучшей подругой.
– Можно завидовать даже лучшей подруге, – ответила Оливия, заканчивая расчесывать волосы. – Знаешь, я подумала о танцах по случаю праздника урожая. У меня нет возможности сшить тебе новое платье, но может, нам поискать среди моих старых платьев и переделать какое-нибудь для тебя?
– Правда? – Бекки повернулась и посмотрела на мать. – Там есть одно синее, очень миленькое.
Оливия улыбнулась.
– Говоришь, там есть? И откуда же вы это знаете, мисс? Рылась в моем гардеробе и наряжалась, да?
Бекки кивнула.
– Мне очень нравится синее.
– Посмотрим, что можно сделать.
– А ты что наденешь, мама?
– Ах, не знаю. – Щетка запуталась в волосах девушки, и Оливия принялась осторожно их распутывать. – Думаю, серое.
– Но оно – самое обычное. Ты надеваешь его каждое воскресенье, и ты уже была в нем на танцах в прошлом году. Ты должна надеть что-нибудь особенное. Как насчет того красного шелкового, что висит в гардеробе? Ты в нем будешь выглядеть великолепно, мама.
Красное шелковое… Винно-красное… Она надевала его всего один раз, да и то очень давно.
– Я совсем забыла о нем, – пробормотала Оливия.
– Мы могли бы переделать его, – сказала Бекки. – Как и мое.
– Посмотрим. – Оливия последний раз провела щеткой по волосам дочери, чтобы убедиться, что волосы расчесаны тщательно. Потом отложила щетку и поцеловала дочь в лоб. – Вот. Теперь все.
– Спасибо, мама.
– Пожалуйста. А теперь помолись и засыпай.
Оливия вышла из комнаты и тут же заметила, что Честера уже нет в коридоре. «Где же он?» – подумала она. Заглянув в комнату Кэрри, Оливия все поняла. Девочки в комнате не было. Очевидно, она снова спустилась вниз, а Честер последовал за ней. Оливия вздохнула. Что же на этот раз придумает Кэрри, чтобы оправдаться? Наверное, скажет что-нибудь про Конора Бранигана.
Оливия спустилась вниз. Немного помедлив, вошла в библиотеку – и замерла в изумлении. Конор сидел в потертом кресле у камина, а Кэрри – у него на коленях, в ночной рубашке и в очках для чтения. Босые ноги девочки были перекинуты через ручку кресла, а голова покоилась на плече Конора. Обняв девочку одной рукой, он смотрел в открытую книгу, которую держала Кэрри и читала вслух. Честер же лежал рядом на полу, совершенно забыв о том, что еще недавно угрожающе рычал на этого человека.
Оливия глазам своим не верила. Неужели перед ней Конор Браниган, профессиональный боксер и бывший заключенный, тот самый человек, которого всего несколько часов назад приходилось, как упрямого мула, тащить на детский день рождения?
– …И на этот раз он исчезал довольно медленно, – читала Кэрри. – Исчезал, начиная с хвоста и кончая улыбкой, которая оставалась еще некоторое время и после того, как исчезло все. – Она перевернула страницу и увидела мать, стоявшую в дверях. – Мама! – Девочка показала книгу: – Я читаю мистеру Конору.
– Вижу, – ответила Оливия, входя в комнату. – Но у мистера Конора сломаны ребра. Ты сидишь у него на коленях, а от этого они быстрее не заживут.
– О! – Девочка осторожно слезла с колен Конора и виновато посмотрела на него. – Вам было больно? Вы бы мне сказали.
– Не беспокойся, mo paiste,[6] – ответил Конор. – Со мной все в порядке.
Кэрри повернулась к матери:
– Видишь, мама? С ним все в порядке. – Она хотела сесть на ручку кресла, но Оливия остановила ее:
– Похоже, мне придется напомнить тебе, что уже пора ложиться спать.
– Но я не хочу спать. Почему я должна ложиться, если не хочу спать?
– Наверх, – приказала Оливия, указывая на дверь. – Сейчас же, юная леди.
– Но я еще не дочитала. Алиса еще только встретила Чеширского кота.
Оливия строго посмотрела на дочь.
– Кэролайн Мария, ты меня поняла?! Сейчас же, я сказала!
Конор положил руку на плечо девочки.
– Лучше сделай, как велит твоя мама, не то нам обоим достанется.
– Хорошо, мистер Конор, – кивнула девочка. Она протянула ему книгу. – Можете держать ее сколько хотите. Пока не дочитаете историю.