Я посмотрел на голографокамеры. Я был одним из немногих среди общественных деятелей, кто ненавидел съемки и редко в них участвовал.
Господи, где же Бранстэд? Было уже без пятнадцати пять. Если ждать слишком долго, линию может занять Валера.
– Вы на месте, господин Генеральный секретарь? Я подскочил на стуле:
– Да.
– Прошу прощения, но ситуация осложнилась… Люди Валера требуют ваш офис. Я тяну резину. Видеть вас не могу. Только аудиосвязь.
– Дерек!
Он подошел с голографокамерой.
– Позвольте-ка мне, сэр, – отстранил Дерека Бевин. Мальчик защелкал клавишами. Через мгновение установилась полная видеосвязь.
– Сэр, Валера в эфире! – сказал Джеренс.
– Можем мы его отключить?
– Сомневаюсь, что работники сети нам это позволят. Я вскипел от ярости:
– Сразу, как только он закончит!
– Хорошо.
Валера напыщенно разглагольствовал о моей трагической гибели и о том, что надо предотвратить подобное в будущем. О моем не правильном идеализме.
Он возносил хвалы патриотизму Флота. Я не переставая ругался, пока не подошла Арлина и не взяла меня за руку.
Сенат и Ассамблея заседали как раз в тот момент, когда Валера говорил. Через несколько мгновений они смогут, голос за голосом, навсегда похоронить экологические законы. А потом Валера благополучно продолжит свое выступление.
Он не оставлял мне времени для раздумий. До того как я успею воззвать к общественному мнению, все будет потеряно.
Экран погас.
Сбитый с толку, я забыл, о чем хотел сказать.
– Сейчас, господин Генеральный секретарь. Вы будете в эфире через три… две…
Я пригладил волосы, поправил галстук.
– Один… Давайте!
– Я – Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Сифорт. Я не был ранен во время варварской атаки, которая разрушила мой дом. Я обращаюсь к вам сегодня из надежного места, которое не будет раскрыто, и призываю верные Объединенным Нациям силы подавить восстание капитана Улисса Стангера с корабля «Галактика».
Этого было недостаточно, и я понимал это. Через несколько мгновений, отрекшись от нашего законодательства, Сенат и Ассамблея признают правомочность государственного переворота Стангера.
Оставалось только немыслимое.
Да будет так.
– Руководствуясь Уставом Объединенных Наций, Божьей милостью, я объявляю военное положение. Действие Устава ООН повсюду на Земле, в Лунаполисе, на околоземной станции и всех колониях Солнечной системы, космических кораблях и станциях приостанавливается.
Мои слова разносились по тишине клиники.
– Сенат и Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций распускаются. Все указы, распоряжения, законы и декреты, изданные с этого времени, я объявляю не имеющими юридической силы. С этого момента я, Николас Эвин Сифорт, беру на себя всю полноту власти на Земле и в других мирах.
Часть третья
Октябрь, год 2241-й от рождества Христова
17
Чисно Валера был неуловим.
Дерек занялся клиникой. Будучи по натуре властным человеком, он подчинил себе администратора и отменил все его распоряжения. Сотрудники, которые не знали о моем присутствии в клинике – то есть большинство, – были отправлены по домам. Бевина с Ансельмом Дерек поставил у наружного входа, вооружив их моим горячо любимым лазером. Другой такой же оставался у Арлины.
Это являлось временной мерой. Мне требовалось найти надежный кров. Еще важнее было отыскать союзников. Несмотря на мои бравые речи, я не решался показаться на публике, и под моим началом не было никаких воинских подразделений.
Бранстэд вышел на связь через полчаса после моего появления в эфире.
– Сэр, тут… трудности. Подразделения ВВС ООН бродят по холлу. Никто не знает, кому доверять. Или кто ими командует.
– А где Валера?
Минули секунды, пока мои слова долетели до Земли и вернулся его ответ.
– На Ассамблее. Они организовали там свой штаб.
– Он переметнулся? – Я надеялся, что мое выступление охладит Чисно.
– Не знаю. Вероятно. Когда вы вернетесь на Землю?
Судя по словам Дженили, в ближайшие недели вряд ли. Если я попаду сейчас в условия нормального земного тяготения, то могу пролежать остаток жизни на спине.
– Пока не могу, Джеренс. – Я помассировал спину. Боль усиливалась. – Установи связь со Стангером. – Я все еще был вынужден скрывать свое истинное местонахождение, и связь через Ротонду обеспечивала нужные промежутки времени между отправкой и приемом.
– Хорошо, сэр. Визуальную?
– Нет. Хотя, да. – Мне нужно было увидеть Стангера, чтобы оценить его состояние.
Через час компьютер Ротонды был готов. Мы установили связь с «Галактикой».
– Господин Генеральный секретарь. – Стангер выглядел изможденным. Он говорил из капитанского мостика. – Мы должны положить этому конец.
– Согласен.
– Несмотря на вашу речь, все карты по-прежнему в наших руках. Я не хочу, чтобы гибли люди. Вы будете сотрудничать?
– Чего именно вы хотите?
– Прекратить борьбу за новое экологическое законодательство. Это включает пятипроцентное сокращение вредных выбросов, которое вы предлагали раньше. Использовать резервные фонды для ускорения строительства «Олимпиады» и других таких кораблей. Публичное обещание увеличить численный состав Флота до довоенного уровня.
– Как, по-вашему, я должен довести это до конца? Он ответил просто:
– Вы дадите мне слово.
– И оно будет надежнее вашей воинской присяги?
Он покраснел:
– Вы не оставляете нам выбора. Не представляю, как вам удалось перетянуть на свою сторону достаточно членов Сената, чтобы протащить через него ваши экологические бредни. Мы были уверены в стойкости сенаторов. Ваш план погубил бы Флот.
– Не совсем так. При этом бы только замедлился рост…
– Сэр, корабли нам жизненно необходимы. В колониях беспокойно. Мы не можем допустить возникновение еще одной горячей точки, как на Надежде.
Краем глаза я заметил, что Дерек нахмурился.
– И вы взбунтовались.
– Против чего, сэр? Правительство – от Господа Бога. А у нас есть его поддержка.
– Самонадеянное заявление.
– А вы не думаете, что патриархи являются Его представителями?
– Они своей позиции не заявляли. – Я говорил с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал.
– Публично не заявляли. – Он посмотрел в сторону. – Позже, мистер Спик. – Потом повернулся ко мне. – Сэр, я хотел продемонстрировать наши добрые намерения. Мы могли сжечь дотла Ротонду во время нашего с вами разговора. Но мы этого не сделали. Вы хотите, чтобы мы открыли огонь?
– Нет.
– Тогда у вас не остается выбора. Если хоть один земной лазер выстрелит по «Галактике», мы откроем огонь из всех наших боевых установок. И нас поддержат орбитальная станция и Лунаполис. Дайте нам наши корабли и откажитесь от экологического безумства.
– Почему, черт подери? Почему?
– Нам нужны корабли, чтобы держать в подчинении колонии, обеспечивать безопасность поставок зерна и руды. Земля останется сильной, господин Генеральный секретарь, несмотря на то, что говорят целые когорты ваших прибабахнутых экологистов.
– А если я дам вам свое слово? – При этих словах Бевин разочарованно скривился.
– Конечно, вы должны дать его письменно. Меморандум или договор между правительством и Флотом. После этого вы сможете передвигаться.
– Передвигаться?
– Я хочу, чтобы вы поднялись на орбиту, на «Галактику». Без помощников, без войск, без морских пехотинцев. Только вы. Мы укрепим наше взаимопонимание.
– Когда?
– Послезавтра, попозже. – То есть в среду. – Сэр, адмирал Хой следит за всеми шаттлами, прибывающими с Земли и Лунаполиса, но я хотел бы заручиться вашим словом, что вы ничего не будете предпринимать. Не пытайтесь штурмовать «Галактику». У нас на борту ни в чем не повинные гражданские лица, и, кроме того, вы же не хотите повредить самый мощный корабль из вашего арсенала.