– Ты хочешь удрать домой, даже не попробовав себя в деле?
– А что если… если у меня не получится?
– Тогда ты хотя бы не будешь всю жизнь жалеть, что не проверил себя, – немного смягчился я.
– Мне страшно. – Он всхлипнул.
– Ладно. Сержант, выведите его из…
– Не надо! – выпалил мальчишка. – Я приму присягу. Разрешите, пожалуйста.
– Ты уверен, что хочешь этого?
– Так точно, сэр.
Разрешить ему? Черт его знает. Ладно, разрешу.
– Хорошо. Сержант, проводите мистера Рейцмана в зал.
Вскоре все шестьдесят новобранцев повторяли за мной присягу:
– Клянусь своей бессмертной душой… добросовестно служить… подчиняться всем законным приказам… Да поможет мне в этом Всемогущий Господь Бог.
Выдержав торжественную паузу, я возвестил:
– Отныне вы кадеты Военно-Космических Сил. – Козырнув, я приказал сержанту, показывая на Лорена Рейцмана:
– А этого выпорите за осквернение церемонии принятия присяги.
Кадет Рейцман глянул на меня, как на предателя, но меня это не волновало. Подрастет – поумнеет. Порка пойдет на пользу и ему, и его товарищам. Будут знать, чем кончаются шутки с традициями.
После ужина я ушел в свою квартиру, ослабил галстук, сел за недавно установленный дисплей и начал наугад просматривать личные дела кадетов. Звякнул телефон. В трубке раздался тревожный голос:
– Это лейтенант Слик. Если не возражаете, мне бы хотелось встретиться с вами как можно скорее по одному весьма срочному делу.
– Тогда приходите прямо сейчас, – ответил я, положил трубку и спокойно продолжил просмотр файлов.
Пришел Слик, козырнул, прошел за мною в гостиную и ошарашил меня заявлением:
– Отправьте меня в отставку, сэр, или переведите из Академии в другое место.
– Мальчишка действительно вел себя вызывающе, и я прекрасно понимаю ваше возмущение, – начат оправдываться я.
– Какой мальчишка? – резко перебил Слик. – О чем вы?
– О кадете Лорене Рейцмане.
– При чем здесь чертов кадет!?
– Тогда не понимаю, почему вы требуете отставки?
– Из-за вашей тайной проверки! Я расцениваю это как оскорбление! Ваш Толливер всюду сует свой нос, записывал сегодня номера лазерных винтовок. А его якобы невинные расспросы интенданта?!
– Он делает это по моему указанию.
– Если вы хотите что-то выяснить, спросите у меня прямо, а не шпионьте! А если не доверяете мне, тогда увольте. Я тоже принимал присягу и не собираюсь нарушать ее ради нескольких унидолларов!
– Видите ли, в чем дело…
– Прежний начальник Академии Керси никогда не…
– Как вы смеете перебивать капитана! – рявкнул я. Терпение мое лопнуло, взыграло самолюбие. – КАК ВЫ ПОСМЕЛИ!?
– Простите.
– Вы забыли добавить «сэр»! – неистовствовал я.
– Простите, сэр. Сожалею, что перебил вас. но не о смысле сказанных мною слов.
– Старший лейтенант Слик, смирно! – Тот мигом подчинился. Я перешел на ледяной тон:
– Несколько лет я провел в межзвездных полетах. Не знаю, как у вас на Земле, а на боевом корабле лейтенанту даже в голову не может прийти упрекать капитана хоть в чем-либо. Вам, не сталкивавшемуся с реальной опасностью, не смотревшему смерти в лицо, мои действия, возможно, кажутся нетактичными, но вряд ли стоит меня винить в том, что я управляю Академией как боевым кораблем. А теперь ответьте: вы все еще имеете ко мне претензии?
– Так точно, сэр.
– Ладно. Для начала налагаю на вас штраф в размере трехнедельного жалования и объявляю строгий выговор с занесением в личное дело. А если еще раз устроите мне нечто подобное, отдам вас под трибунал. Понятно?
– Так точно, сэр.
– Вольно. Теперь о финансовой проверке. Ответственность за финансовую отчетность лежит на мне, поэтому я не только имею право, а просто обязан знать, что у нас там творится. А вы обязаны содействовать Толливеру. Это приказ. Подтвердить.
– Приказ понят и принят к исполнению, сэр. – Внешне Слик держался спокойно, но чувствовалось, что он весь кипит.
– Еще вопросы есть?
– Да, сэр. Прошу перевести меня на другое место службы.
Каков упрямец!
– Я рассмотрю вашу просьбу. Идите.
Дождавшись его ухода, я снова сел за дисплей просматривать личные дела кадетов, но сосредоточиться не удавалось, из головы не выходила дерзость Слика. Прежний начальник Академии Керси распустил своих подчиненных. Придется бороться с его тяжким наследием.
Хотя Слика понять можно. За мной тоже на «Гибернии» шпионил лейтенант Кроссберн. И его вынюхива-ние выводило меня из себя. Черт возьми, как нехорошо получилось! Зря я накричал на Слика. А то, что проверка перестала быть тайной, даже хорошо. Теперь работа у Толливера пойдет быстрее.
В дверь постучались. Что они все сегодня, сговорились? Выругавшись, я открыл дверь.
– Докладывает лейтенант Паульсон, сэр. У меня для вас важное сообщение.
– Слушаю.
– Звонил адмирал Дагани и передал через гардемарина…
– Почему адмирала не соединили со мной? – перебил я. – У меня, между прочим, есть телефон!
– Он сам попросил передать сообщение через дежурного офицера, сэр. Он сказал… – Паульсон умолк, как бы подыскивая слова.
– Говорите сразу! – рявкнул я.
– Есть, сэр. Мистер Дагани сказал, что сыт по горло вашей уклончивостью.
– Чем?!
– Уклончивостью. Он так сказал, сэр. Мистер Боланд хотел получить от вас более полную информацию, а вы водите его за нос. Адмирал понимает, что вы вольны руководить Академией в пределах доверенных вам полномочий, но, по его мнению, и вы должны понять, что благосостояние флота зависит от высших политиков, поэтому их нельзя раздражать. Вы должны с ними сотрудничать.
Мои уши горели. Какое унижение! Почему адмирал сам не высказал мне все это, почему передал через моих подчиненных?
– Что еще он сказал, лейтенант?
– Больше ничего, сэр. Он приказал записать это сообщение и передать его вам слово в слово. Сожалею, что этот приказ пришлось выполнить именно мне, я понимаю, что адмиралу не следовало… Извините, сэр.
– Спасибо.
После ухода Паульсона я нервно расхаживал по квартире, размышляя, что предпринять. Конечно, надо подать в отставку. Какой позор! Получить такое мерзкое сообщение через своего же подчиненного! Тем самым адмирал Дагани всем дал понять, что не доверяет мне. Обошелся со мной, как с кадетом, как… Как я недавно обошелся со Сликом. Ирония судьбы…
Я невольно улыбнулся. Что посеешь, то и пожнешь. Правда, я сделал выволочку Слику наедине, а Дагани… Нет, я ведь оштрафовал Слика и пообещал занести выговор в его личное дело, а значит, об этом узнают все. Чем же тогда мой поступок отличается от действий Дагани?
Зазвенел телефон.
– Что еще стряслось? – пролаял я в трубку.
– Докладывает сержант Ольвиро, сэр. Надеюсь, я не разбудил вас?
– Неважно, на то я и начальник, чтобы принимать доклады в любое время суток. Что случилось?
– Извините, сэр, возможно, мне следовало разобраться с кадетом Рейцманом самому, но я не уверен… – От волнения сержант тараторил сбивчиво и невразумительно. – Это тот самый, что вначале отказался принять присягу. Короче, он сейчас у меня в квартире и ревет, как малый ребенок. Лейтенант Слик крепко его выпорол, понимаете, кровавые рубцы, не может сидеть… Конечно, я мог бы сразу вправить ему мозги, но подумал, что… Учитывая, что он отказывался принять присягу… Может, отправить его домой?
Слабаки нам не нужны. Точнее будет сказать, не нужны плохие офицеры, а Рейцман пока кадет. Возможно, еще удастся сделать из него хорошего гардемарина.
– Ну что ж, сержант, он сам выбрал свой путь, пусть им и идет. Верните его в казарму, но особо не зверствуйте. Если же он не возьмется за ум, пригрозите, что утром пошлете его ко мне, а по сравнению с моей расправой эта порка покажется ему лаской.
– Есть, сэр, – жестко ответил сержант.
– Но постарайтесь, чтобы посылать его ко мне вам не пришлось.
– Есть, сэр. Постараюсь. – Телерь голос его был заметно теплее. Значит, Ольвиро понял меня правильно.