Я погрузился в воспоминания.
– Он всегда такой? – спросил как-то Джейсон.
– Да. – Я крутил педали велосипеда изо всех сил, стараясь не отставать от друга.
– Как ты все это терпишь? «Ты помыл пол? Ты молился?» – пародировал он моего отца. – Кошмар!
Я переключил скорость, догнал Джейсона и пристроился рядом, чтобы не кричать ему в спину. Ветер трепал волосы.
– Я привык.
Джейсон скорчил гримасу. Он не понимал, что на самом деле отец относится ко мне хорошо. Да, он загружал меня работой, следил, чтобы я вовремя делал уроки, заучивал наизусть молитвы, пропалывал огород, но позволял мне дружить с Джейсоном, кататься с ним на велосипедах. Отец признавал за мной право самому выбирать себе друзей.
Возможно, отец недолюбливал Джейсона не за вольнодумство, а за болтовню, которой наполнялся наш дом с его приходом. Мы с Джейсоном то трещали, как сороки, то шептались, делясь мальчишескими секретами, а отец любил тишину.
Пристегнув велосипеды к перилам стоянки, мы с Джексоном влились в толпу, стекающуюся к стадиону.
– Дернем пивка? – предложил Джейсон.
– Нет! – решительно отказался я. – Ты забыл, что было с Эндрю и Луэлин?
– Только потому, что они попались второй раз, – легкомысленно возразил Джейсон. О некоторых вещах у него были довольно странные понятия.
– Я не собираюсь попадать в тюрьму из-за банки пива.
Эпоха бунтов закончилась десятилетия назад. С тех пор общество не поощряет диких подростков. Честно говоря, я тоже не одобряю разные нелепые выходки, хотя иногда, как каждый мальчишка, и сам бедокурил. Но одно дело тайком удрать ночью из дома, чтобы покататься с Джейсоном на велосипедах, и совсем другое – нарушать общественный порядок.
Мы заняли места на твердой лавке и стали ждать начала игры.
– Никки, в следующем году снова попробуешь поступить в Академию? – спросил Джейсон.
– Не знаю, – буркнул я.
– Поступай.
– А если снова дадут отлуп?
– Но ты же почти поступил! Зря собирал рекомендации, что ли? Нет, надо довести дело до конца.
– На фига мне быть каким-то кадетом? – выпалил я. Мое раздражение выдало меня с головой. Конечно, Джейсон понял, как страстно я мечтаю стать кадетом, и высказал это вслух:
– Обязательно надо еще раз попробовать.
– Нет, это тебе надо переться в Девон, это ты хочешь стать кадетом, – ярился я.
– Пошел ты в жопу. – Он надел наушники и включил плеер.
Я отвернулся.
Наконец, на поле вышли команды.
– Ладно, не дуйся, – начал мириться Джейсон и обнял меня за талию. – Ну извини, Никки.
– Ты же знаешь, я этого не люблю, – заворчал я, сбрасывая его руку.
– Не злись, Никки, пожалуйста.
Я соизволил повернуться к нему, гневно сверкнул взглядом, но сохранить свирепое выражение лица мне не удалось. Почему-то я не могу долго злиться на Джейсона.
– Ладно, – буркнул я.
– Вместе будем учиться в школе, – хихикнул он. – Может быть, отец даже разрешит тебе инженерные курсы.
– Вряд ли. – Около сотни лет назад школьное образование перестало быть обязаловкой, а те, кто учился, могли выбирать любое количество предметов. К сожалению, за меня выбирал отец. Будь моя воля, я бы ходил в школу. Конечно, домашнее обучение за шатким кухонным столом шло быстрее, но было ужасно скучным. Ведь дома нет школьных товарищей, один только отец. После такого одиночества и долгого сидения в четырех стенах школа кажется свежим ветерком на просторе. – Хорошо бы попасть в Фарсайд.
– Это точно. – Джейсон помогу мне готовиться к экзаменам и сопереживал моим мечтам вырваться из Кардиффа, но даже он не знал, как я ревел после письма с отказом. А рыдал я не только в тот день, а всю неделю.
Арчи Коннелли приблизился с мячом к воротам дублинцев. Болельщики с истошным воем вскочили. Я тоже орал так, что чуть не порвал глотку. Может быть, на этот раз мне посчастливится заполучить у Арчи автограф? После прошлого матча уже почти подошла моя очередь, передо мной оставался всего один мальчишка, но Арчи вдруг развернулся и впрыгнул в автобус.
В это время первый поток новоиспеченных кадетов, наверно, уже прибыл в Девон. Чтобы не связываться сразу со всей ордой новобранцев, их принимали группами, то есть в несколько потоков. Как и другие мальчишки, помешанные на Военно-Космических Силах, я хорошо знал все это из журналов.
Наша команда проиграла со счетом 2:5. Арчи получил травму, поэтому после матча автографов не давал. Подавленные печальным результатом, мы с Джейсоном побрели на стоянку к велосипедам. У Джейсона уже были билеты на следующую субботу, наша команда должна была играть с итальянцами.
По пути мы зашли в кафешку выпить молочного коктейля. Поигрывая стаканом, я угрюмо слушал рассуждения Джейсона об ошибках нашей футбольной команды: если бы Регги не потерял по глупости мяч, если бы Микс немного аккуратнее отдал пас, если бы…
Вдруг он схватил меня за руку. Я, конечно, отдернул ее. Терпеть не могу всякие объятия, хватания за руку и прочие подобные штучки, больше свойственные голубым.
– Слушай! – воскликнул он, показывая на телевизор.
Я вслушался в голос диктора: «… при падении шаттла. По сообщению администрации аэропорта „Хитроу“ у шаттла вышел из строя двигатель, но это не должно было помешать пилоту совершить мягкую посадку с двумя оставшимися двигателями. Осколки рассеялись по нескольким взлетно-посадочным полосам, из-за чего были перенесены другие рейсы. Все пассажиры погибли. Среди них был доктор Рафаэль Тендес, создатель вакцины против вируса Ходгинса. На борту шаттла также находилось двадцать восемь кадетов, недавно принятых в Академию Военно-Космических Сил и направлявшихся в Девон…»
– Господи! – вскрикнул я.
Джейсон уставился на меня, бледный как смерть.
– Среди них мог быть и ты, Никки.
– Поехали! – вскочил я.
– Куда?
– Домой!
– Постой. – Джейсон бросил в щель телевизионного компьютера монетку и начал дожидаться, пока автомат выплюнет дискету с записью сообщения.
– Быстрее! – Я выбежал из бара, отстегнул от перил велосипед, оседлал его и понесся вперед, что есть сил нажимая на педали. Слава Богу, пока на полную мощь работали ноги, мне было не до печальных размышлений. Через несколько минут меня начал догонять Джейсон.
– Стой! – крикнул он.
Но я, нагнув голову, продолжал крутить педали изо всех сил.
– Никки! Медленнее! Я сбавил скорость.
– Что с тобой? – пропыхтел Джейсон, поравнявшись со мной.
– Заткнись.
– Никки, почему ты плачешь?
Я толкнул его к обочине. Джейсон съехал с дороги, но не упал. Тогда я подъехал ближе, толкнул его сильнее, сам потерял равновесие, и мы оба повалились на мягкую траву, а вслед за нами и наши велосипеды. Выбравшись из-под них, я набросился на друга с кулаками. Он не был слабаком, отшвырнул меня, принял боевую стойку и яростно крикнул:
– Ну, иди ко мне, придурок!
Мы долго и остервенело боролись, наконец мне удалось положить его на лопатки, но он не сдавался, извивался подо мной, брыкался, вмазал мне кулаком в висок, ойкнул и заверещал:
– Ты сломал мне руку!
– Отлично! – злорадствовал я.
– Болван! В самом деле сломал!
– Покажи, – смягчился я.
– Слезь с меня вначале!
Не успел я встать, как он саданул меня ногой в желудок. Для «квитости», как он любил выражаться. Я сложился пополам, но Джейсон больше не нападал, так и лежал, словно раненый. Теперь его больше беспокоил «сломанный» кулак.
– Покажи, – простонал я, когда ко мне вернулось дыхание. Он нехотя протянул мне руку. – Можешь шевелить пальцами?
Он осторожно пошевелил.
– Могу, кажется.
– Значит, перелома нет, – поставил я диагноз. – Сможешь ехать?
– Если велосипед не сломан, – проворчал он. – Чего ты ко мне прицепился?
– Не знаю.
– А кто знает?!
– Извини, Джейсон, – потупился я.
– Ничего себе! Столкнул меня в кювет, набросился с кулаками, сломал мне руку, а потом делает вид, что ничего особенного не произошло! Одним извинением не отделаешься.