Кларенс очнулся через полчаса. Он лежал скорчившись на какой-то трясущейся поверхности. Кругом была абсолютная темнота. Он чувствовал, как что-то тяжелое давит на него сверху, и ощущал тупую боль в затылке. Рядом что-то рокотало. Пол под ним вздрагивал. Он вздохнул, напряженно стараясь понять, что произошло.
— Что, не очнулся еще? — спросил чей-то голос над ним.
Другой ответил.
— Нет, лежит смирно.
— А ты его не сильно двинул? Как бы он вообще не подох.
— Нет, что ты! Я его только чуть-чуть и стукнул. Даже крови не было.
Кларенс до боли прикусил губу. Он чуть не вскрикнул. Ах, вот в чем дело! Его схватили бандиты. Схватили и везут куда-то. Тряская поверхность под ним была кузовом автомобиля. Значит, это та самая машина, которая сначала обогнала его, а потом вернулась.
Кларенс вздохнул еще раз и сам сжал зубы. Очевидно, ему обернули голову какой-то темной материей. Потому и темно. А тяжесть сверху — это ноги бандитов. Они сидят на заднем сиденьи, а ноги положили на него.
У него очень затекла рука, подвернутая под грудь, но он не решался шевельнуться. Пусть думают, что он еще не пришел в себя.
Отрывочные мысли одна за другой мелькали в его сознании. Куда его везут, где они сейчас едут?
Он прислушался, стараясь сквозь шум мотора уловить звуки уличного движения. Но вокруг было тихо. Казалось, что машина мчится в пустоте. Значит, они уже за городом. Где-нибудь на пригородном шоссе.
Куда же они едут? Наверное, в какое-нибудь укромное место, где бандиты обделывают свои дела.
Много раз в газетах ему приходилось читать эти строчки: «Похищен такой-то… Найден убитым такой-то». Они с Люси всегда равнодушно пропускали такие сообщения. Обычно речь в таких случаях шла о профсоюзных организаторах, о тех, кого называли «красными». Кларенс сам никогда даже не пытался представить себе, что может существовать человек, которого гангстеры схватили и везут на расправу и гибель. Какие мысли овладевают им в этот страшный час?
И вот теперь это пришло к нему. В газетах напечатают: «Похищен Кларенс Кейтер, ранее работавший репортером в „Независимой“». А может быть, и не напечатают ничего. Пожалуй, это вернее.
Зачем они везут его? Почему его не убили сразу? Очевидно, они хотят узнать от него что-нибудь.
Тяжесть, давившая ему на спину, переместилась. Чей-то голос сказал:
— Я лучше посмотрю, жив он или нет. Если он умрет, Обезьяна нам задаст.
— Ну посмотрим.
Кларенса приподняли. Он закрыл глаза.
Бандиты сдернули материю у него с головы; он почувствовал сквозь веки свет, ударивший ему в лицо.
— Жив, — сказал один из гангстеров. — По-моему, он даже в себя пришел. Притворяется.
— Ну, бросай его обратно.
Его опустили на пол лицом вниз.
«Обезьяна»! Обезьяна — это Боер. Ах, вот в чем дело! Он нужен Боеру. Впрочем, какая разница? Боер или кто-нибудь другой…
Зачем же он им понадобился? И вдруг беспощадная страшная правда молнией сверкнула в его сознании. Они хотят узнать у него, что сделано в порту. Хотят узнать имена грузчиков, — может быть, день общего выступления. Они будут пытать его.
«Господи, боже мой!» — Кларенс покрылся холодным потом. И из этой чаши ему придется испить…
Машина шла ровно, не снижая и не повышая скорости. Глухо рокотал мотор. Бандит, сидевший за рулем, — коренастый мужчина со сплющенным безобразным носом — напряженно всматривался в бегущий ему навстречу черный асфальт. Стрелка спидометра вздрагивала на 60-ти.
Откуда может явиться помощь? Завтра утром он не придет в профсоюз, и Грегори тотчас поймет, что дело не ладно. Люди кинутся разыскивать его. Хастон, Стил, может быть, та девушка, которая неприветливо встретила его, когда он появился впервые у швейников. Может быть, тот рабочий, у которого они сидели так долго однажды вечером. Они побегут в полицию, они пойдут в редакции газет. Они не оставят его, нет. В этом он был уверен. Хастон и его товарищи не успокоятся. Нет. Это не такие люди. Они привыкли брать на себя заботы каждого, горе каждого, боль каждого.
А он сам? Хватит ли у него сил выдержать пытки? Сможет ли он взять на себя боль и муки, которые они предназначают другим — грузчикам в порту, швейникам, Розите Каталони?
Репортер судорожно вздохнул, лежа на дне автомобиля. Он знал теперь, что находится на самом переднем рубеже. Добро и зло сошлись в смертельной схватке, и линия этой борьбы проходила через его сердце…
Автомобиль резко замедлил ход. Шофер вывернул направо с шоссе. Некоторое время машина шла проселочной дорогой; маленький сказал: