На пути бегущей толпы тварей неожиданно возник непроходимый экран, закрывший доступ к спасительному выходу на третий ярус.
А эльфы не могли остановиться.
И был кровавый пир в то день! И гибли твари десятками, не оказывая сопротивления. Получившие от неожиданной удачи силы эльфийские бойцы, не щадя ни одного гада, рубили направо и налево. Жрицы вместе с одним из высших магов жгли врага сотнями.
– Победа! – рвалось из глоток воинов. – Победа!
– Действительно. победа, – пробормотал запыхавшийся Мильгард, припадая от усталости на колено.
– Но какой ценой. – пробормотал подошедший сбоку Ольвен. Его лицо было покрыто сажей и засохшей кровью.
Рыки погибавших врагов, отражаясь от стен, неслись высоко вверх, где исчезали в непроглядной тьме. Тира принимала жатву. В её честь!
– Помогите! – донёсся откуда-то женский крик.
Мильгард, развернувшись, увидел Дариану, согнувшуюся под тяжестью чьего-то окровавленного тела.
Даратас!
Огонь костра весело потрескивал сухими дровами, заставляя тени на темных стенах плясать в сумасшедших танцах. Никто из бойцов Гвоздя не мог скрыть удовольствия от неожиданной передышки в сухом и безопасном месте: по счастливой случайности отряд набрёл в джунглях на сложенный из камней грот. Возможно, грубоватая каменная постройка в прошлом служила храмом древнему народу диких, или усыпальницей одному из их родовитых предков. Но нынче здесь покоилась только пыль времени и тишина – последнее особенно требовалось для отдыха телу и нервам.
– Похоже на эльфийские руны, – пробормотал Бочонок, рассматривая странные надписи на камнях. Любимая трубка торчала в зубах.
– Нет, – быстро кинул Мердзингер, подтягивая тетиву лука.
– Как так? – удивился Медведь. – Письмена точно не людей.
– Но и не эльфов, – вновь пробормотал Мердзингер и, отложив в сторону лук, потрогал вырезанные в камне руны пальцами. – Ромунд, есть догадки?
Юноша, доселе лежавший в полудрёме, медленно приоткрыл глаза и посмотрел на эльфа.
– Я думаю, гоншонов, – проговорил Ромунд и отвернулся к стене, завернувшись в тёплые походные одеяла. В прошедшем магическом поединке он потерял много сил и ему требовался отдых. Альма занималась этим ещё с утра.
Эльф загадочно улыбнулся, и, склонившись над луком, продолжил занятие.
Ромунд отлично знал, что Мердзингер неспроста перевёл вопрос на него. Проклятый получеловек с самой первой встречи как-то непонятно и подозрительно поглядывает на него, иной раз задаёт странные вопросы, вроде: «Ты что-нибудь знаешь о Диоре?», «Почему варвары сошли с ума?» или «Какие мысли по поводу тьмы в Сенате?». Одно дело, если б только зыркал – можно спихнуть на всякие странности вояк. Но расспросы выводили Ромунда из себя. Ну, в самом деле, будто сам Мердзингер меньше знает, чем он? Будто память крови его отца не даёт о себе знать?! В отличие от людей, эльфийское племя передаёт знания не только через бумагу.
– Это что за твари такие? – спустя пару минут спросил Бочонок. Его тугому военному уму приходилось долго обрабатывать отвлечённую информацию.
– Потом как-нибудь байку поведаю, – пробормотал эльф. – А может, в морду тебе дам, один чёрт.
Бочонок хмыкнул, оценив сугубо воинский юмор.
– Ложился бы ты спать, – сказал Медведь, тихо ворочаясь в углу. – А то и я тебе рожу набью. Скоро близнецы вернутся, и нам с тобой в дозор. Не болтай попусту. Дай поспать.
– Да, это точно, – согласился Мердзингер, вставая и закидывая лук на плечо. – Я выйду в ближние кусты, – сказал он и быстро поднялся. Проваливаясь в сон, Ромунд слышал, как эльф покинул грот.
Во сне ему чудились всякие неприятные вещи, одна страшней другой: горящий родительский дом. руины Умрада. Пару раз явились сцены из двух пережитых недавно схваток, отчего юноша резко дёргался, и, просыпаясь на пару секунд, вновь окунался в Мир Грёз. Пустынный пляж, дремучий лес. Скала, окружённая бурным морем, ревущий вулкан. А затем тихая гладь какого-то лесного озера, окаймлённого сочной зеленью, похожего на то, что он видел в детстве во время путешествия с отцом на север Республики! Так славно, так мило. Но затем налетел сухой обжигающий ветер и этого не стало. Точно так же, как когда-нибудь не станет нас.
– Ромунд! – резкий крик вырвал его из сна и заставил приподняться на локтях.
Продрав заспанные глаза, юноша увидел перед собой сильно нахмурившееся рябое лицо Гвоздя. Вояка, схватив его за грудки, нещадно тряс и приказывал очнуться.
– Да всё, проснулся, проснулся! Хорош! – пробурчал Ромунд.
– Отлично. Пять минут прийти в себя. Вот фляга. Там немного огненной водицы, – сказал командир и стремительно вышел из грота.
Присев, Ромунд огляделся. Костер давно погас, оставив после себя тускло догорающие угольки. В гроте было тепло и. уютно. В том углу, где недавно спал Медведь, примостились Белка да Стрелка, повернувшись друг к другу спиной и положив клинки у изголовья. Бочонок и силач Медведь ушли на посты. Альма, как и несколько часов назад, пребывала в небытии мира снов.
Хмыкнув, Ромунд сделал пару затяжных глотков крепкого воинского, что встряхнуло его сознание.
Не прошло и пары мгновений, как Гвоздь вернулся в сопровождении Мердзингера. Пока Ромунд кривлялся и отходил от принятого на грудь, эльф опустил перед ним небольшую керамическую чашу, на дне которой пересыпалось чуть-чуть порошка.
– Ты знаешь, что делать.
Конечно, Ромунд знал, для этого его и определили в разведотряд.
– Да, да. – пробурчал юноша. Сон после напитка как рукой сняло. – Только не здесь. Нужно узнать направление ветра. Лучше с какой-нибудь возвышенности.
– Может, ещё пару девок и хорошее вино? – вполне серьёзно осведомился Гвоздь.
– Не помешало бы, – улыбнулся Ромунд, но поддержки на лице командира не увидел. – Но на улицу точно надо. Прикройте меня. Я буду слишком сосредоточен, и не смогу защититься.
– Ясно. Следуй за мной, – быстро ответил Гвоздь.
Ромунд, взяв чашу в руки, с кряхтением поднялся и медленно поплёлся за командиром. Сзади шёл Мердзингер: юноша чувствовал его жгучий взгляд на затылке.
Свежий ночной воздух резко пахнул в лицо, заставив Ромунда скривиться от недовольства. Как же противно снаружи! И зачем, спрашивается, выгоняли из тепла? Проклятые вояки. Магу в какой-то миг захотелось пнуть навязчивого эльфа ногой в живот и пойти доспать законный сон. Но. Мечты!
Вход в грот со всех сторон обступили густые джунгли. Изощрённое волшебство заставляло растительность бурно цвести и развиваться, поэтому даже обычный папоротник мог стать препятствием на дороге… К сожалению, до ближайших гор было километров двадцать пять, поэтому Ромунд, повертев головой в поиске приемлемого места, решил расположиться перед входом в грот.
– Постарайтесь не издавать лишних звуков. И не делать лишних движений, – сказал юноша, и, не дожидаясь ответа, приступил к делу.
В первую очередь Ромунд высыпал порошок себе на ладонь, брезгливо проверил содержимое (в нём обязательно должны содержаться маленькие гранулы бирюзы) и положил всю необходимую субстанцию внутрь принесённой Мердзингером чаши. – Целебро Фастима. – начал он читать заклинание. Магическое зелье стало постепенно разогреваться и набирать свет. Через пару минут Ромунд, возвысив голос, произнёс последнюю фразу-активацию: – Умеберто Далатос! – порошок плавно взвился в воздух, и, некоторое время покружив на месте, рванул по ветру.
И сразу Ромунду показалось, что его тело само по себе удлинилось, словно каждая частичка расщепилась на мелкие составляющие, и полетело за магическим порошком.
До этого Ромунд несколько раз «слушал» ветер, но каждый раз был особенным.
Сегодня молодой маг впервые почувствовал колорит природной жизни джунглей, пропуская через себя огромные потоки информации. Запахи, вкусы, звуки, куски ночных пейзажей вырисовывались в его голове отражением потоков о контуры объектов. Он мог слышать и шуршание муравьёв в гнёздах, и редкие переклички птиц, шелест листьев под нежными дуновениями ночного ветра и всплески воды в сотнях ручьев. Он мог чувствовать аромат каждого цветка и в то же время вонь гнилого дерева или болота. Но всё было не то. Совсем не то. Можно часами наслаждаться гармонией естества, но задача была совсем иная, и, увы, куда более приземлённая.