— Так мы ж сами их видели! — радостно сообщил Митька. — Помнишь, Вась, на бульваре — сначала мужик за листья мороженое покупал, а потом они с этой теткой во всем черном от дээндэшников драпали! Жаль, Машки нет, она бы вам то же самое сказала.
— Ну хорошо, Гена, а с чего ты взял, что их уже нет в городе? — не отступался Николай Павлович.
Генка чуть смешался, но ему на помощь пришел Вася Дубов:
— Элементарно, дядя Коля. Если они ведут себя так «внаглую», то вновь бы себя проявили, а раз милиция их ищет, то давно бы их уже схватила на месте преступления. А если этого не произошло, то значит, они ушли.
— А если наоборот, затихарились, чтобы вечером, когда стемнеет, вновь выйти на охоту? — возразил Столбовой.
— Не думаю, Егор Трофимович, — со своей стороны возразил Вася. — Во-первых, вечером магазины закрыты, и им негде кленовые листки отоваривать, а во-вторых, дети уже по домам сидят, если эта дама в черном действительно только на них охотится.
— Но вы-то не по домам сидите, — усмехнулся Егор Трофимович. — Ладно, ребята, пошли.
Уже по дороге инспектор Лиственницын сказал:
— А ты, Генка, храбрый парень — с самим Петровичем заговорил, да еще когда он «на взводе». Если не секрет, о чем вы с ним так долго беседовали?
Генка прикинул — говорить ли правду, а если говорить, то как ее подать.
— Я рассказал, что его ждет, — как бы нехотя произнес Генка. — Недавно мне попалась одна научно-популярная брошюра о том, как можно моделировать будущее через события, которые происходят в настоящем. Ну, вроде как бы продолжить функцию, заданную неким уравнением…
— Ну и что же ты ему нафункционировал? — не вытерпел Николай Павлович.
— Ну ладно, — решился Генка. — Я сказал Александру Петровичу, что перед ним на выбор два пути. Первый — он будет столь фанатично и догматично отставивать свои идеалы, что удостоится прозвища «Железобетонный Петрович» и в какой-то момент зайдет в своей «железобетонности» так далеко, что попадет за решетку на восемь лет, из которых проведет в заключении шесть…
— Постой, Геннадий, отчего же именно восемь и шесть? — изумился инспектор Лиственницын. — Нет, ну я допускаю, что по твоему методу можно смоделировать какие-то общие тенденции, но чтобы такие подробности — это уж ты хватил!
Генка лишь вздохнул — кажется, он действительно «хватил» в том смысле, что опять наговорил лишнего. Почувствовав это, Вася поспешил сменить тему:
— И как это он тебя за такие предсказания на месте не прихлопнул?
— Из дедовского нагана, — усмехнулся Николай Павлович.
Генка рассмеялся:
— Ну отчего у нас такое представление о людях? Раз товарищ Разбойников — значит, сразу прихлопнет, да еще из нагана. А он нормальный мужик, если к нему отнестись просто и по-человечески. Тем более, что я представил Александру Петровичу и вторую модель, по которой он опять-таки будет действовать в соответствии со своими убеждениями, но лишь до того предела, пока это не противоречит логике и здравому смыслу. И тогда он войдет в историю как прекрасный хозяйственник и благодетель своего города.
— Ну и какой же путь выбрал товарищ Разбойников? — спросил Лиственницын.
— Он ничего не сказал, но выбрал, я так думаю, второй путь, — словно и не замечая насмешки, совершенно серьезно ответил Генка. И, чуть подумав, добавил: — Собственно, иного выбора у него и не было…
За этими не совсем обычными разговорами они дошли до Генкиного дома. Прощаясь, Вася сказал:
— А знаешь, Генка, по-моему, ты просто на солнце перегрелся, вот и несешь всякую околесицу.
Генка даже не обиделся:
— Что ж, Вася, может, ты и прав. Ну, будь здоров. Спасибо, Николай Палыч, что проводили.
С этими словами он скрылся в подъезде, а Николай Павлович и Вася продолжили путь вдвоем.
— Дядя Коля, как ты думаешь, может, ему и впрямь открылись некие тайные знания? — сказал Вася, вспомнив, что было на речке.
— Кому — Разбойникову? — не понял Лиственницын.
— Да нет, Генке.
— День сегодня какой-то шебутной, — вздохнул Николай Павлович, а Вася не понял — то ли он говорит о чем-то своем, то ли так своеобразно отвечает на вопрос о Генкиных «тайных знаниях».
Когда Чаликова, Серапионыч и Васятка добрались до Горохового городища, солнце уже давно закатилось, хотя небеса были по-прежнему светлы. На остатки от десяти рублей, похищенных доктором у самого себя, они доехали пригородным автобусом до деревни Заболотье, а оттуда по известным Серапионычу лесным дорожкам пробрались к Городищу.
— Ну, идемте, что ли? — как-то не очень уверенно предложила Надя, когда они взобрались на самый верх, к подножию столбов.