— Давайте я первый, — вызвался Серапионыч. — Если что, не поминайте лихом.
— Доктор, но если вы почувствуете, что что-то не так, тут же возвращайтесь! — напутствовала его Надежда.
— Всенепременнейше, — не стал спорить Серапионыч и отважно шагнул в пространство (а может, и время) между двух каменных столбов. В отличие от своих спутников, доктор был полностью уверен, что попадет именно туда, куда нужно.
Едва переступив «порог», доктор замахал рукой Наде и Васятке — дескать, все в порядке, давайте сюда.
Первым, кого они увидели, миновав столбы, оказался Василий Николаевич Дубов, поднимавшийся вверх по склону. Одет он был в майку и «бермуды» — так же, как в самый первый день экспедиции. Царь-городский кафтан висел сложенный у него на плече.
Надю удивило даже не столько отсутствие рядом с Василием отца Александра, сколько облик самого Дубова — таким удрученным и подавленным она еще никогда его не видела.
Внизу, на проселке, стояла простая крестьянская телега, запряженная рыжей лошадкой.
Надежда окликнула Дубова.
— Наденька? — удивился Василий. По всем рассчетам, его спутники теперь должны были находиться в Кислоярске, а никак не на Городище, да еще с «параллельной» стороны.
Вмиг придав лицу выражение самое непринужденное, Дубов скинул кафтан прямо на землю и, пошарив во внутреннем кармане, достал листок бумаги:
— Это отец Александр просил передать тебе, Васятка. Сам он должен был еще на пару дней задержаться.
Трудно сказать, чего стоила Дубову и его непринужденность, и то, что произнося эту ложь, он даже не покраснел — но другого выхода у Василия не было: от его умения держаться теперь зависела дальнейшая судьба, а может быть, и самая жизнь Васятки.
Приняв листок, Васятка присел на один из камней, коими был усеян весь холм, и стал читать:
«Дорогой друг Васятка! Случилось так, что отец Иоиль захворал, и несколько дней я должен буду исполнять свои обязанности, покамест он выздоровеет или я подыщу себе иную замену. А дотоле постарайся не тосковать в незнакомом тебе мире и всецело доверяй нашим друзьям, как ты всегда доверял мне.
До скорой встречи, и хранит тебя Господь.
Александр».
Послание было написано вполовину старославянскими, а вполовину современными буквами — за год пребывания сначала в Каменке, а затем в Царь-Городе Александр Иваныч так толком и не освоил письменность, принятую в Кислоярском царстве. Васятка мог читать и так, и эдак, но когда одна буква написана старинным уставом, а соседняя в том же слове — по-современному, то даже короткую записку приходилось разбирать довольно долго.
Пока Васятка читал, Дубов отвел Надю и Серапионыча в сторонку:
— Умоляю вас, тише. Нельзя, чтобы Васятка о чем-то догадался.
— Что случилось? — Надя порывисто схватила Василия за руку.
— Александр Иваныч погиб, — чуть слышно ответил Дубов.
— Не может быть! Я не верю! — шепотом вскричала Надя.
— Убийство? — внешне бесстрастно спросил Серапионыч. Дубов кивнул.
— Вы как хотите, а я возвращаюсь в Царь-Город, — заявила Надя. Едва глянув на нее, Василий Николаевич понял — отговаривать бесполезно. Да и некогда.
— Только держитесь как можно естественнее, — шепнул Дубов, украдкой глянув в сторону Васятки.
— Постараюсь, — с трудом улыбнулась Надежда.
— Васятка, тут дело такое, — возвысил голос Дубов, — мы с Надей посоветовались и решили еще на денек-другой задержаться в Царь-Городе. А вернемся вместе с отцом Александром.
— А как же я? — удивился Васятка. Он переводил взгляд с Нади на Василия и на доктора, словно бы о чем-то догадываясь и боясь верить в свои догадки.
— А мы с тобой поедем обратно в Кислоярск, — Серапионыч положил руку Васятке на плечо. И добавил: — Надеюсь, в Кислоярск нашего времени…
— В каком смысле — нашего времени? — обернулся к нему Дубов.
— Да это отдельный рассказ, — вздохнула Надежда. — А кстати, Владлен Серапионыч, полностью ли вы уверены, что, пройдя между столбов, окажетесь именно в нашем времени?
Доктор беззаботно рассмеялся, хотя наверное, один он знал, чего ему стоили и этот смех, и эта беззаботность:
— Наденька, вы, конечно, не заметили, но я положил под левым столбом листок бумаги из своей записной книжки…
Василий слушал со все нарастающим изумлением — при всей проницательности он никак не мог сообразить, о чем, собственно, толкуют его друзья.
— Ну, с Богом, — деланно бодро произнесла Чаликова. — Надеюсь, на сей раз все обойдется без сюрпризов?