Но, видно, Васька понял причину своего пленения, догадался, чьих рук это дело, поэтому помалкивал. А Дона холодная тюрьма повергла в недоумение и даже в уныние, и он взялся грозиться неведомому врагу:
— Дознаюсь! Ох, и устрою головомойку тому, кто подкараулил нас!
Много еще чего сулил. Мы терпеливо ждали, пока он накричится и сам умолкнет. Не дождались! Нраву он неуемного, из породы непреклонных: если раззадорится, ничем не остановишь. Долго изливал, что на сердце за вечер накипело. Чтобы хохотом не выдать себя, мы уползли подальше.
Светать стало. Мать Васи вышла во двор. Сначала Васька один ей кричал: «Ма!» — потом друзья вместе орали. А мать никак не поймет, откуда шум. Она плохо слышала.
— Вася, где ты? Где? — звала.
— В подвале, уж часа четыре! Открывай скорей, замерз! — вопил сын.
Наконец, она выпустила ребят из заточения. Вид у них был жалкий. Дрожали так, что зубы чечетку выбивали. У одного голова в капусте, у другого сметаной вымазана. Мать начала печь топить, а дым идет во все стороны, только не в трубу. Начадила, спасу нет! Занервничала, выбила кирпич из-под заслонки, а оттуда брюки выпали. Досталось Ваське штанами в саже по физиономии!
Утром идут люди на работу и у Васькиного дома останавливаются. Догадался он, что наши проделки не закончились, снял четыре «подарка», а чайник на ручке калитки не заметил. А в это лето у него брат-доцент отдыхал. Внес он ржавую посудину в комнату и спрашивает:
— Зачем такое старье в нашем доме?
Васька разозлился на брата:
— И ты дразнишься?! Доняли все меня! Я этого дела так не оставлю!
И стал с ребятами думать, чем бы отомстить нам за проделки. Заговор плести начал. Шурик-сосед выследил, что мы собираемся у Лиды Луговской. Но я заметила «разведчика», и мы решили хорошенько подготовиться к «неожиданному» нападению. Валька притащила остатки побелки, у Лиды опилки нашлись. Сидим на чердаке, дверцу наглухо закрыли, рассуждаем, как будем обороняться, в щелку поглядываем. Первый, как кошка, к нам полез Васька. Валька высунулась и ему широким ремнем от брюк по руке попала. Васька терпеливый. Молчит. Вовка шепчет:
— Что там?
Васька в ответ:
— Да так.
— Удостоверился, все в порядке, нет их тут? Что столбом стоишь?
— Васька молчит для нас. Будто ушел.
Вовка на погреб запрыгнул и фонарик включил. Тут я побелку на него и вылила, а девчонки опилками забросали. Вовка с погреба свалился и кричит:
— Они совсем ошалели, облили чем-то нечистым!
И трясущимся пальцем наверх показывает. А когда под лампочкой разглядел себя, в ужас пришел. Переполох поднял! Тут я сообразила, что не того наказала. Понимаешь, мы носили сатиновую спортивную одежду, а ему мать дорогой костюм с начесом купила, потому что он аккуратный. Мы по-тихому слезли с чердака и сделали крюк по парку, заметая следы. Наконец, нашли пацанов. Смотрим из-за кустов. Вовка моется у колонки, а сам бормочет:
— Донушка, что же мне теперь делать? Достанется от мамы!
Мама Вовика на следующий день пожаловалась классной руководительнице: «Девчонки совсем шалые, неуправляемые стали. Позабыв ваши наставления, шайку сколотили, баклуши бьют, слоняются, где попало, буянят наперекор нашим обычаям». По ее мнению, «мы связались с дурной компанией, втихомолку распри устраиваем и, если добраться до сути, мы отпетые хулиганки...» Долго долбила учительницу словами, утверждая, что мы гадкие. Уперлась как ослица: «Я никогда не подвергала сомнению ваш учительский авторитет и неизменно принимала вашу сторону по всем вопросам. Они послушают вас. Обязательно накажите бандиток, чтобы не было больше искушения безнаказанно воплощать престранные фантазии и невероятные выдумки...» Ну, это она конечно сгоряча разошлась. Невдомек ей было, что мы, может и глупо, но шутили. Да и Вовку с его дорогим костюмом мы не ожидали в тот вечер. Ваське кара предназначалась. Сам виноват. Чего путался у других под ногами.
Насколько мне известно, у взрослых вышел спор насчет нашей неосторожности и непродуманных, непредумышленных действий. Признаться, я не ожидала от учительницы такой старательной поддержки и защиты нашего летнего поведения, памятуя ее строгость на уроках и то, что часто была недовольна нами. Она успокаивала мамашу словами: «Не будем давать волю фантазии. Я разберусь, пусть вас это не заботит. Если виноваты, они заплатят мне с лихвой». И классная «дама» вызвала нас на проработку. Но когда мы рассказали, как шутили над ребятами, она тоже хохотала до слез. Избежали неприятностей! Не ущемила учительница нашу свободу, позволила насладиться ею на полную катушку!