Несколько минут проходят в молчании. В одно мгновение время остановилось, пространство сузилось, воздух накалился. Я успела подумать о том, что эти кондиционеры бесполезны, ведь здесь так жарко, но потом все мысли вылетели и испарились, как вода на полуденном солнце. Мир тонет в тишине. Я против Алекса. Алекс против меня. Мы смотрим друг на друга, лишённые права говорить. Я изучаю его лицо. У него пронзительные глаза. Глаза… Такие холодные. Такие глубокие. Такие внимательные. Я чувствую, как по щекам проходит живой жар, но не отвожу взгляд. В нём есть что–то притягивающее и отталкивающее. Его взгляд нежный, но отстранённый. Мне хочется дать ему пощёчину и прижаться щекой к его груди. Мне хочется…
– Пора, – внезапно говорит Алекс, – Я устраиваю вечеринку сегодня, так что мы должны успеть.
– Вечеринку? – тихо спрашиваю я.
– Да, я пригласил друзей со школы. Ты должна с ними познакомиться.
– Зачем это? – с улыбкой спрашиваю я, а горло жжёт от разочарования.
– Скоро осень. Мы пойдём в один класс.
Я выгляжу почти безразличной, но ЧТО? ЧТО? ЧТО?
– Ты не знала? – удивляется он.
– Конечно… Конечно знала. Мама ещё вчера сказала мне об этом.
И я чувствую лёгкий укол обиды за то, что она этого не сделала. Ну и ладно. Всё же в порядке, правда?
– Идём наверх, – Алекс улыбается, обнажая ровные зубы. – Я покажу тебе все комнаты, а потом спустимся на первый этаж. Тебя ждёт много неожиданностей.
Неожиданностей. Как легко он это говорит. Будто бы мне не хватает в жизни неожиданностей. Будто я не натерпелась сюрпризов. Будто не наступала на грабли. Будто мне нужны эти его неожиданности. Хочется зарыдать прямо здесь, но я невинно улыбаюсь и молча подхожу к раковине.
– Не надо, – Я чувствую на коже его холодные пальцы и задыхаюсь. Он смотрит на меня и нехотя убирает руку. – У нас есть посудомоечная машина.
Чувствую себя отсталой от жизни. Будто я всю жизнь жила в неведении. Алекс не позволяет мне на этом зацикливаться. Он быстро складывает посуду, включает ужасную машину и берёт мою руку в свою. Я снова задыхаюсь, но на этот раз он не отстраняется. Я только рада. Мне нравится чувствовать частое биение своего сердца и жар. Такого не было уже… никогда.
Глава 11
«Надежда. Это как капля меда, весеннее поле цветущих тюльпанов. Это свежесть дождя, обещание, произнесенное шепотом, безоблачное небо. Это идеальный знак препинания в конце предложения. И единственное в этом мире, что продолжает держать меня на плаву.»
– Тахира Мафи. Разрушь меня.
Алекс не задерживается на втором этаже. Тут всё банально и понятно даже мне. Пять одинаковых спален с ванными комнатами. В одной спят родители, в другой – я, в третьей – Алекс. Остальные свободны.
Мы идём вниз, и, хотя Алекс больше не держит меня за руку, я чувствую себя так, будто мир сузился до нас двоих, не оставив шанса на побег. Мне хорошо сейчас. Будто я всегда была такой… открытой. И живой.
Раньше слово «жизнь» имело ужасное для меня значение. Жизнь была стервой. Она лишила меня даже надежды, не взирая на данное мне имя. И я ненавидела это имя.
Теперь жизнь стала гораздо более значимым определением. Жизнь – это жар, вечное пламя в груди. Жизнь – движение. Жизнь – свобода. Боль никуда не делась, я ощущаю её постоянно, но то состояние, которое преследует меня второй день кажется таким волшебным. Я перестала бояться, что всё это сон. Я наслаждаюсь этим.
– Ты знала, что мои родители не умеют экономить деньги? – Алекс хрипло хихикает, а я застываю.
Наши. Наши родители.
– Каждую комнату они обставляли так, будто им за это будут платить. Ты заглядывала в холодильник? – он продолжает говорить, а я осознаю одну очень важную вещь.
Алекс ведёт себя, как идиот, только, когда рядом мама с папой. Он не против меня – как гостя, как человека. Он против меня, как члена семьи. Он не признаёт меня, как свою сестру. Не хочет видеть меня в роли равного ему. Он всегда был один.