– Скажи, тебе здесь не одиноко? – спрашиваю я. Это получилось так внезапно, что Алекс не сразу сообразил, и лишь через пару мгновений улыбка сползла с его лица мне под ноги, – Ну, дом такой большой, родители наверняка часто уезжают. А ведь я теперь буду здесь чуть–ли не постоянно, – говорю я, ничуть об этом не пожалев.
И когда у меня раскрылся рот? В детском доме у меня никогда не появлялось желания говорить, а, тем более, задавать вопросы. Там царила жуткая тишина. Все боялись наказания.
– Чего ты добиваешься? – взрывается Алекс, – Я не понимаю. Нет, я действительно не понимаю! В чём дело? Зачем ты вообще здесь появилась? Что тебе от меня надо?! – он резким движением берёт со стола телефон и распахивает входную дверь, – Можешь осмотреть дом сама. Я вернусь сюда с друзьями.
Я не успеваю охнуть, когда дверь со стуком захлопывается. Боже, я здесь совершенно, абсолютно, бесконечно одна. Быть того не может. Снова. Снова одна. Невероятно.
Глава 12
«Надежда – очень странная штука. Без неё мы просто ничто.»
– Карен Мари Монинг. Любовная горячка.
Я стояла у двери целую вечность. Время потеряло смысл и целые поколения проходили мимо, будто я не имею никакого значения. Прошло десять тысяч лет, прежде, чем я позволила себе вздохнуть. Моя личная Вселенная раскололась на две безумные части. Родители и Алекс. А я посередине, запутанная, потерянная, ненужная. Брошенная.
Пусть реальность катится ко всем чертям! Я впервые за пять лет могу делать то, чего мне по–настоящему хочется. И мне за это ничего, ничегошеньки не будет. И меня не накажут.
Моментально выкинув Алекса из головы, я отправилась в незабываемое путешествие. Двери, двери, двери, бесконечное число дверей ждало меня, манило своими тайнами. И я хотела открыть их все до единой. Потому что в мире одиночества все двери заперты. Потому что я больше не хочу быть одинокой.
К концу путешествия меня переполняло такое возбуждение, что я совсем не заметила, как сильно проголодалась.
Сперва я сомневалась. Я понятия не имею, как себя вести. Но, посомневавшись совсем не долго, я потянула дверцы холодильника и вскрикнула. Еда. Здесь было столько еды, сколько тётушке и не снилось. Как вообще холодильник может столько выдержать?
– Мне жаль тебя, приятель, – тихо сказала я, погладив его по дверце.
Я долго думала, что мне выбрать. Решение пришло не сразу, но очень вовремя, как и все гениальные решения. Я подняла юбку и закинула туда всё, что смогла бы унести. На этом я не стала останавливаться. Рядом с холодильником стоял шкаф, откуда Алекс вытащил хлопья.
Сейчас, когда в моих руках было столько еды, сколько я в жизни съесть не смогу, никакое воспоминание о Ване не сможет меня огорчить.
Из шкафа я забрала несколько небольших пачек чипсов и что–то, что могло бы сойти за нечто вкусное, и отправилась к себе в комнату. Путь был долгий. Я донесла всё, что смогла, за остальным пришлось вернуться. Пакеты, банки, коробочки, как хлебные крошки, оставили дорожку от холодильника до комнаты.
Скинув богатства на диван, я взяла в руки пульт от телевизора, как будто это была волшебная палочка, которой я вот–вот что–нибудь взорву. Он почти нереальный, гладкий, длинный, с миллионом кнопочек. Понажимав на каждую, я чудом включила этот странный объект. Звук был слишком громкий, и мне пришлось искать переключатель громкости тем же методом. Когда я всё же это сделала, на экране мелькал детский мультик, и я, не задумываясь, решила его оставить. Никогда их не смотрела.
В ногу со временем уходили и съестные припасы. Чипсы, содовая, шоколад – шоколад! – печенье и мармелад, дюжина ломтиков сыра, холодный чай и йогурты. Всё пропадало буквально на глазах! Хотя глаза мои были направлены только на экран. Я впитывала в себя сюжеты мультиков, как губка. Они сменялись один за другим. Кот, который гонялся за этим противным мышонком мне понравился больше всего. Когда–нибудь он её словит, и я буду ликовать вместе с этим котом. Нечего было портить ему жизнь!