– Так, на чём мы остановились? – громко спросила она, – Ага, мы допили шампанское! Отлично, ребят. Такими темпами мы и до Рождества не допьём. Придётся ускориться.
– Я за! – засмеялась Люсиль.
– Что на очереди? – поинтересовался Рома. Мне бы тоже хотелось знать.
– Вино… Но у нас его нет, так что сразу перейдём к ликёру.
– Ого! Так быстро. Я не против, – заявил Рома. И я мысленно с ним согласилась. Алкоголь оказался получше музыки. Все мои волнения отодвинул лёгкий туман, отдавая место бесконечному веселью.
Через час мы выпили всё, что у нас имелось. Ликёр, водку, текилу, бурбон и виски. Я была пьяна. Даже не верилось. Я была пьяна! Это было весело. Очень весело. Мир не перестаёт кружиться. Музыка доходит до меня странными волнами. Смех наполняет комнату чем–то вроде гармонии. Так и должно быть.
– Абсент! – объявляет Кэтрин и разливает ярко–зелёную жидкость по стаканам малюсенькими порциями.
Я кручу бёдрами изо всех сил. Кажется, все нервные окончания в моём теле отмерли, и я перестала что–либо чувствовать. Мне так хорошо. Чёрт, так хорошо, что кажется, будто это сон.
Пока я шла к Кэтрин, я заблудилась между Ромой и Люсиль. Они засмеялись, а я засмеялась ещё громче. Контроль потерял свою значимость. Всё было так, как должно было быть.
После абсента моё тело вовсе отказало. В отсутствии разума, оно творило бесполезные и странные вещи. Слово «движение» обрело новый смысл. Мои руки, ноги и даже волосы бесполезно болтались из стороны в сторону, а перед глазами вставали странные картинки. Я слышала чей–то смех и хохотала в ответ. Пыталась что–нибудь сказать, но язык спотыкался о зубы. Кажется, в какое–то мгновение я потеряла сознание, но тут–же пришла в себя.
Больше я ничего не помню.
Когда небо осветили первые лучи Солнца, я со всех ног ринулась в ванную. Мне было так плохо, что хотелось плакать. Живот скрутило, горло пекло. Организм спасался, пытаясь вывести яд. Кэтрин поспешила за мной. Я обняла унитаз и в слезах извергала всё, что выпила. Кэтрин сидела рядом на коленях и держала мне волосы. И не смотря на всю эту ситуацию, на весь мой позор, я любила её в это мгновение. Я любила её, потому что точно знала, сегодня у меня появились настоящие друзья. Первые после Антона. Влад не в счёт. Я знала, что нравлюсь ему не просто как друг, но взаимностью ответить не могла. Это делало нас плохими друзьями. А в этот самый миг Кэтрин, Люсиль и Рома были мне ближе тех родителей, что когда–то погибли в аварии. И я полюбила их по–настоящему. Так, как недавно полюбила Марию и Дмитрия. Так, как никогда не смогу полюбить Алекса.
Глава 15
«В моей душе всё ещё теплилась надежда, что ничего действительно не изменилось, и эта надежда сводила меня с ума.»
– Керстин Гир. Таймлесс.
Я проснулась от собственного недовольного кряхтения. Всё тело ломило. Меня бросало то в жар, то в холод. Голова кружилась, я с трудом осознавала, где нахожусь и, что вчера произошло. И хотелось пить. Хотелось так сильно, что все остальные желания просто вымерли. Так сильно, как не хотелось покинуть детский дом.
Я встала с кровати, на которой, кроме меня, спали Кэтрин и Люсиль, и пошла в ванную. Свет я включать не стала, ибо непременно ослепла бы, но не успела я сделать и шага, как откуда–то со стороны послышалось чьё–то усиленное дыхание. Желудок скрутило от страха. Ноги сделались ватными, а шея не желала поворачиваться в ту сторону, откуда шёл звук. Мне потребовалось не меньше минуты, чтобы справиться с удушающей паникой. Я медленно перевела взгляд на ванную и охнула. Это был вздох облегчения, удивления и испуга. В моей ванной, в той самой, в которой я вчера так замечательно провела время, беззаботно спал Рома. Из небольшого окошка на него падали золотые солнечные лучи. Я подошла поближе… просто подошла поближе, даже не знаю почему, и стала его разглядывать. Волосы у него были странного цвета. Светло рыжие, будто выгоревшие на солнце. Ещё немного русые, а кое–где и вовсе белые. Я не особо люблю рыжих людей. Они напоминают мне меня, а я не очень–то себе и нравлюсь. Но этому парню рыжие волосы шли. Они были немного кучерявые, совсем чуть–чуть, и длинные. Не такие, как у Алекса, но длиннее обычного. Лицо у него было правильное, красивое. Я пыталась вспомнить цвет его глаз. Тщетно. Из памяти вышибло все детали. Зато я вспомнила его рост. Не высокий. Немного выше меня. Не то, что Алекс. Он возвышался надо мной, словно восклицательный знак.