– Надежда? – Алекс ворвался в мою… нет, в свою комнату, и подбежал ко мне.
– Я в порядке, – прохрипела я. Да, в порядке. Если это можно назвать порядком. Если хоть что–то вообще может считаться порядком, – Где девочки?
– Они уже ушли. Ты потеряла сознание, – Он взял меня за руку, но сразу убрал, заметив отвращение на моём лице, – Я знаю, я заслужил такое отношение. Но…
Я улыбнулась.
– У тебя руки холодные, – фыркнула я. Он улыбнулся в ответ и расслабил плечи. Всё это время он был взвинчен, словно готовясь отразить атаку. Я тоже была напряжена. Комната трескала и освещалась искрами каждый раз, как наши взгляды встречались.
Я протянула руку в безмолвной просьбе, Алекс помог мне подняться. Я сдерживала крик как могла, зубы скрипели, так сильно я сжала челюсти, но короткий вскрик убил все мои старания. Мука была настолько сильной, что казалось, будто тело само по себе рвётся на кусочки. Я сморщилась. Алекс смотрел на меня долгим, пронзительными взглядом, а потом спросил:
– Что у тебя со спиной? – Я онемела от страха. Я никому. Никогда. Ни за что. Этого не скажу. – Надежда… Что с твоей спиной? – я зажмурилась, попыталась подняться на ноги, но из моего горла вырвался очередной предательский стон, – Боже…
Алекс потянулся к моей футболке. Нет. Он не может. Не имеет права. Не тогда, когда я слишком беспомощна, чтобы остановить его. Я почувствовала, как он задрал майку. Шрам обожгло, словно кто–то облил его кипятком. Я до крови кусала губы, пока он молча пялился на меня и мимо меня, в глаза и гораздо глубже. От боли под веками сверкали звёзды, голова шла кругом, меня тошнило. Внезапно его губы оказались совсем рядом, руки запутались в моих волосах, я чувствовала его дыхание на своём подбородке. Миллионы мыслей роились в моей голове и только одна была достаточно правильна, чтобы выбиться из стайки других: «Этого не должно произойти.»
Я выбежала из его комнаты, забыв про невыносимую боль, забыв обо всём на свете, думая только о его губах в одном сантиметре от моих.
Я остановилась, опёрлась о стену и закрыла глаза. На чёрном фоне плясали цветные пятна и точки. Мир кружился вокруг меня, как сумасшедший, а я всё дышала. Вдох. Выдох. Вдох.
Почему?
Выдох. Вдох. Выдох.
Почему между нами происходит то, что должно происходить между мной и Ромой?
Вдох.
Почему Алекс?
Выдох.
Почему я?
Выдох. Не мой. Совсем рядом. Я обернулась.
– Прости, я…
Я подбежала к нему, обвила руками его шею и поцеловала. Губы обожгло страстью, которая разлилась по лицу, рукам, груди и животу. Наши прижатые друг к другу тела высекали искры. Я не помнила себя, не помнила ни имени, ни местонахождения. Не помнила, ни где мои руки, ни где ноги. Внезапно я оказалась где–то очень далеко отсюда, гораздо дальше, чем могла подумать. Я оказалась в прошлом. Могу поклясться, это уже было. Когда–то.
Но сейчас…
Я просто растворилась, позволив ощущениям затмить всё вокруг. Когда желания поутихли, и я вернула себе способность думать, я оторвалась от него и уставилась на свои руки. Да, будто руки были единственной вещью на планете, имеющей значение. Алекс дотронулся до моей щеки, провёл пальцами до подбородка. Его глаза приобрели невероятный оттенок вечернего неба, к тёмно–синему примешивались светлые закатные тона. Я утонула в его глазах, словно они были бездонным морем, отчаянно избегающим приближающегося шторма.
Невыносимо.
– Надежда, нам нельзя… Мы же… Мы же теперь семья.
Я улыбнулась, слегка обнажив зубы и отвернулась. К горлу подступила желчь. Конечно. Конечно он прав. Мы семья. Брат и сестра. Но…
Я должна найти всё, что смогу про свою семью. Я не могу жить в вечном забвении. У меня было детство. У меня была мама. И, возможно, у меня была сестра. И, возможно, она ещё жива.
Глава 23
«Каждый поступок имеет последствия.»
– Стиг Ларссон. Девушка с татуировкой дракона.