Но у меня всё–ещё оставался этот трижды проклятый слух. Я слышала. Слышала, как хрустели мои кости. Его кости. Металл скрежетал, звук лопающихся колёс влетел в сознание маленьким фейерверком. Я старалась не слушать, старалась отключиться, звала темноту, но она не приходила. Я отчаянно молилась о спасении. Не о том спасении, когда всё внезапно заканчивается и оказывается, что мы всё ещё на дороге, едем в направлении больницы. Я хотела получить спасение, которое несёт в себе конец всех мучений, уготовленных нам жизнью. Я молилась смерти. И получила ответ.
Меня, наконец–то, настигла желанная, холодная, безмятежная пустота.
***
Я сижу под новогодней ёлкой и трогаю огромный красный бант на огромном цветастом подарке. Мама готовит ужин. С кухни приятно пахнет специями и мандаринами. Папа в гараже. Чинит машину. Или, что там делают все папы? Пьют пиво и слушают взрослую музыку? Мне нравится музыка, которую он слушает. Она резкая и смелая. Но папа говорит, что я ещё маленькая для неё. Ну и ладно. Я вырасту, тогда посмотрим, что он мне скажет.
– А что это мы тут делаем?
На моём лице расцветает улыбка. Папа. Как он смог так незаметно подкрасться? Я обычно очень внимательная.
Я поднимаюсь с коленок и отряхиваю красно–зелёное платьице. Папа хватает меня сзади. Я смеюсь, будто мне только что сказали, что–то невероятно смешное. Он подбрасывает меня в воздух. На секунду всё моё тело пронзает холодным страхом. Но уже в следующее мгновение отец ловит меня, и я хохочу как ненормальная. На его лице широкая улыбка, такая широкая, что, будь это рекой, я бы утонула, потому что не умею плавать.
В гостиной появляется мама. Она тоже улыбается, подходит к нам и обнимает нас обоих. Я так люблю Новый Год. Так люблю Новый Год.
– Мама, можно мне мандаринку?
***
– Что случилось?
Мама бледнее простыни меряет комнату шагами.
– Мам!..
– Да, золотце?
– Всё в порядке?
– Конечно, милая!
Я не верю ей. Она волнуется. Ей кто–то позвонил, и она места себе не находит. Как и я.
– Мам, что–то с папой?
Она смотрит на меня, и, будто не видит. Я призрак. Невидимка. Пустое место. Мне это не нравится.
– Мам!
– Он в порядке, просто… Знаешь, нам лучше съездить к нему в больницу.
– В больницу?! – кричу я. Мой детский голосок эхом разносится по кухне.
– Да. Он упал, когда… Когда был на работе. Но с ним всё будет хорошо. Давай, одевайся, съездим к нему.
***
Я сижу у его кровати. Он смотрит прямо на меня. Рассматривает, будто впервые видит. Ёжусь под его взглядом, твёрдым, грубым, сумасшедшим, и перевожу взгляд на дверь.
– Возможны изменения в поведении. Агрессия. Нерациональные действия. Или же депрессия, апатия, сонливость. Он сильно повредил мозг. Это чудо, что он смог выжить после такого. Но он может быть уже совсем другим человеком.
Смотрю на голову отца, и глаза наполняются слезами. Папочка, как же ты так поранился?
– Уже известно, кто на него напал? – мамин голос дрожит. Меня пробивает холодом. Напали. Напали на моего папу.
– Нет, но полиция делает всё, что в её силах.
Ох, как же часто я слышала эту фразу после случая с папой.
***
Когда папа вернулся домой, мама приготовила отменный ужин. Мы обе были рады его возвращению, но мама казалась взволнованной, даже немного испуганной.
Не зря.
Отец перевернул стол с обедом и ушёл в свою комнату.
Мама была так расстроена. Казалось, ещё немного и она впадёт в истерику. Но этого не случилось. Она – сильная женщина. Она со всем сможет справится. Потому что она любит моего папу.