Я всхлипнула.
Боже. Что же я натворила?
Только бы не сломать его. Только бы не разрушить. Господи, молю тебя, дай ему сил. Прошу, дай ему сил, потому что со мной не просто. Дай ему сил. И дай их мне, если он решит, что без меня ему будет лучше.
– Мне правда очень жаль.
Рома сплёл свои пальцы с моими, и даже, если это и принесло мне боль, я этого не почувствовала. Он приподнялся на локте, чтобы я смогла его видеть. Он улыбнулся своей печально–счастливой улыбкой. Боже, дай ему сил. Я знаю, я о многом тебя просила. Теперь же я умоляю. Дай ему силы жить, потому что жизнь его – полное дерьмо, даже если сравнить её с моей.
– Если ты выберешь его, я смогу это понять и жить дальше.
Я почувствовала себя такой ничтожной, какой никогда ещё себя не ощущала. Как я могу обещать ему\себе, что не выберу Алекса?
Глава 28
"Солдат Надежда будет нести дозор и стрелять из окопов!"
– Кристина Старк. Крылья.
Рома ушёл домой, чтобы принять душ, переодеться и поесть. Последний пункт был для него обязательным или его ждали разборки со мной, а этого, поверьте, не хочется никому.
Я уже собиралась немного поспать, когда в дверь палаты неуверенно постучали. Алекс. Я знала, что это он. Потому что просто знала, и всё тут.
– Привет. Ты не против, я хотел поговорить?
– Заходи, – уверенно сказала я, а у самой уверенности не хватило бы, даже чтобы на секунду поднять на него глаза.
– Мне нужно извиниться перед тобой.
– Не надо. Ты не виноват.
Он замолчал. Я упорно рассматривала бледно–зелёные кружочки на моей простыне.
– Что я могу для тебя сделать?
Я сама не верила в то, о чём собиралась его просить. В груди бились полумёртвые бабочки. Они кусались, царапали крыльями стенки лёгких, разрывали меня изнутри. Я… Мне было больно. Это всё, что я знала сейчас. Я знала только свою боль. И… Я сделала свой выбор. И выбрала я не Алекса. Наверно, даже не Рому. Я выбрала себя. Я больше не хочу чувствовать трепет умирающих бабочек. Я не хочу ощущать давление в груди. Я хочу, чтобы воспоминания отпустили меня на свободу, потому что, даже будучи забытыми, они держали меня в плену, сковав мою душу железными обручами.
– Пожалуйста… Пожалуйста, больше не целуй меня. Никогда. Забудь про свою долбанную любовь к той девчонке из дома напротив. Забудь обо мне. Забудь обо всём, что между нами было. Будь мне братом. Это – всё, чего я хочу.
Он долго смотрел на меня взглядом, от которого девочки тают, как мороженое в тёплых детских руках. Потом он развернулся и вышел из моей палаты.
Утром явилась неожиданная гостья. Кэтрин. Сказала, что остальные придут чуть позже.
– Ну как ты тут, мой дьявольски невезучий инвалид? Тебя хоть кормят? Выглядишь, как скелет, обтянутый кожей.
– Ты мне наверно не поверишь, но сейчас, эта проблема стоит в конце списка.
– Ты права, не поверю. Джерард хоть смотрит на тебя? Я бы на его месте приходила с чёрной повязкой на глазах.
– Очень смешно. Ты всегда умела поднять мне настроение!
– Ладно, ладно. Джерард от тебя не сильно отстал. Видела его сегодня на парковке. Мешок с костями, хуже просто некуда! Довела ты его, девочка. Что, думаешь, ему отца мало?
Я закрыла глаза, пропустив через себя его страдания, его боль, его страх. Мне захотелось закричать в туже чёртову секунду. А ведь это только малая часть того, что чувствует он, я в этом уверена.
– Ну полно, страдалица! За мои мерзкие слова можешь спросить всё, о чём только пожелаешь узнать. Я скажу правду, честное пионерское! Только не спрашивай, какие пончики я люблю больше всего. Их просто грешно сравнивать.
– Расскажи мне вот что, дорогая, – начала я, – Алекс кое–что рассказал мне про Макса. То, что раньше вы были друзьями. Расскажи–ка мне, что у тебя с ним. И расскажи немедленно, иначе я прямо сейчас встану с этой койки и надеру тебе зад своими забинтованными ножками!
Она опустила взгляд на свои руки. Я видела, как побелело её лицо. Неужели, ей так больно?
– Ну, если вкратце, то мы с детства были хорошими друзьями, пока он не ввязался в компанию самых популярных парней в школе. Как он туда попал, ума не приложу. Видимо для пропуска потребовалось только умение курить. Вот он и научился, дурак. А там ему видно и нашептали, что я жирная, и как он вообще мог со мной общаться.